Слимпер - [5]

Я вот о чём хотел сказать: в культуре этого невероятно самобытного Мира традиционно не используются ни ложки, ни вилки при угощении подобными блюдами. Хотя в некоторых случаях существуют дозволенные отступления от правил. Например, когда…

– Товарищ профессор, – Семён отправил в рот жменьку плова, плов оказался вкусным, – давайте оставим культуру Ханского Мира на потом. Был я в том Мире, насмотрелся на их традиции… Кстати, вы с джинном Мафусаилом-ибн-Саадиком, придворным астрологом, случаем, не знакомы?

Профессор поперхнулся пловом и закашлялся.

– Видать, знаком, – уверенно сказал Мар. – Любопытно, а что у них могло быть общего? В гарем к шаху, что ли, на пару лазили? В свободное от работы время. Ты спроси, не стесняйся!

– Как бы это сказать… – Шепель вытер рукавом выступившие слёзы. – Ну-у… Знаком, короче говоря. Собственно, этот коврик он мне и продал. У него была любимая жена… Гюзель, кажется, её звали… она давным-давно умерла, а коврик он хранил как память о ней. Но тяжёлые финансовые обстоятельства, личные проблемы…

– Интересная новость, – не моргнув и глазом, сказал Семён. – Говорите, умерла Гюзель? Давным-давно? Надо же, – и отпил из пиалы шербета.

– Вот же вредитель! – радостно воскликнул Мар. – Семён, наш джинн, оказывается, не только специалист по женской части, но ещё и вор! Стянул коврик у своей дорогой Гюзели и профессору загнал. Оно и понятно – на его гаремные развлечения никаких денег не хватит. Ох и пройдоха, ох и альфонс… Молодец, – неожиданно добавил медальон. – Уважаю. – И замолк.

– Я вот что хотел у вас узнать, пока мы к основному разговору не приступили, – Семён с аппетитом принялся за манты. – Вот эта секта Изменчивых, кто они такие? Слимперов знаю, даже знаком с одним их жрецом, – Семён не стал уточнять, с каким именно жрецом: такой информацией почём зря не разбрасываются. – Что это они там, в ресторане, вытворяли?

– А, обряд изменения, – Шепель немного подумал, собираясь с мыслями. – Вот вы, Симеон, вспомнили о слимперах. Да, мощная секта! Можно сказать, организация. Религиозная, крепко стоящая на ногах организация. Официально запрещённая, но тем не менее вполне существующая. Предполагаю, что её напрямую курирует кто-то из самых верхов имперской власти.

– Несомненно, – буркнул Семён.

– …А остальные, более мелкие секты, всего лишь вариации на ту же самую тему. На тему слимпа. Так сказать, новое толкование старых заблуждений. Скажем, есть секта «диких» слимперов, отрицающих магическую суть слимпа и считающих, что слимп по своей природе есть настоящая реальность, нам недоступная, а всё, что ныне имеется вокруг нас – всего-навсего морок и обман, кем-то специально созданный. Есть секта «отрицающих», которые считают, что слимп искать вообще не надо, потому что мы все живём внутри него, и каждое живое существо по сути своей есть малая частица слимпа… А есть «изменчивые». У них своя вера – вера в то, что пройдя ряд непредсказуемых изменений, полностью меняющих облик и личность, кто-нибудь из них рано или поздно достигнет совершенства и станет всемогущим слимпом, – Шепель долил себе в пиалу из кувшинчика. – Не более и не менее.

– Мало нам одного живого Слимпа, которого ты ненароком создал, так ещё вон сколько претендентов по пентаграммам шляется, с конкретной целью, – желчно сказал Мар. – Конкуренты на должность Бога. Эдак скоро проходу от Слимпов не станет! Куда ни плюнь, всюду Слимпы будут. Тю, дурилки пентаграммные…

– Понятно, – Семён взял с блюда и надкусил пирожок, запил съеденное шербетом. – Значит, всемогущества хотят… И что, есть у них хоть какие-нибудь результаты? Знамения какие-то, сообщения – есть? От тех, кто в Изменении участвовал. Кто в ленточную звезду слазил.

– Ну о каких результатах может быть речь, – удручённо развёл руками Шепель, – если человек непонятно кем или чем становится. И непонятно где. Результаты! Как можно стать тем, чего нет в природе.

– Я бы не стал заявлять столь категорично, – Семён ополоснул руки в воде с лепестками. – Есть у меня подозрение, что слимп все же существует… Благодарю за угощение. Давайте теперь к делу.

– К делу, так к делу, – согласился профессор, – почему бы и нет. – Шепель провёл рукой над ковриком и блюда-тарелки вместе с кувшинчиком немедленно исчезли. Аккуратно сложив коврик-скатерть, Шепель спрятал его в сейф.

– Могут украсть, – пояснил профессор в ответ на недоумённый взгляд Семёна. – Были уже попытки. Между прочим, коврик весьма дорого стоит. Весьма! Раритет, знаете ли. Некоторые коллекционеры мне за этот ковёр-дастархан большие деньги предлагали… Ценная вещь!

– А там что, не ценные? – Семён посмотрел на стеллажи. – Ерунда всякая?

– Тоже ценные, – заверил Семёна Шепель. – Ещё какие ценные! Только их украсть невозможно. Они, понимаете, убивают любого, кто их с полки возьмёт. Кроме меня, естественно. Мне боевые амулеты не опасны, у меня защита есть, – и мельком глянул на свой дешёвый медный перстенёк.

– Так надо было коврик туда, к ним, – Семён кивнул в сторону стеллажей. – Для пущей сохранности.

– Нельзя, – с сожалением признался археолог. – У них магия взаимоисключающая, у ковра и у боевых амулетов. Я бы с дорогой душой, но нельзя. Древние волшебные раритеты, они, видите ли, почти все узко специализированы. И зачастую несовместимы друг с другом. Когда-то это было целой наукой – умение правильно комплектовать магическую амуницию… Порой, Симеон, проигрывались глобальные, решающие сражения из-за, казалось бы, сущей мелочи! Из-за безделицы. Из-за пустяка.