Слезы счастья - [134]

— Катрина бы поняла, — сказал он.

Чувствуя себя так, будто ей засадили кулаком в живот, Лиза повернулась к мужу.

— Ну извини, я не Катрина, — сказала она, едва сдерживая гнев. — Но я стараюсь изо всех сил, и, честно говоря, от тебя помощи мало. — Слезы начали жечь глаза, когда ее захлестнул новый прилив ярости и отчаяния. — Как ты мог сказать мне такое? — закричала она. — Если бы ты знал, как я волновалась, и Майлз тоже! Мы с ума сходили, пытаясь тебя разыскать, а Тони уже почти садился в чертов самолет, когда ты наконец соизволил хоть кому-то позвонить. Неужели ты не понимаешь, как всем нам тяжело? Ты не один такой несчастный. Мы все переживаем это вместе с тобой, потому что ты нам дорог и мы не хотим тебя потерять. И уж точно не так, как ты, похоже, задумал.

Глядя прямо перед собой, Дэвид сказал:

— Значит, лучше превратиться в овощ, лишенный восприятия, памяти и всего, что делает человеческую жизнь ценной?

— Я не об этом говорю. Я понимаю, почему ты хочешь уйти на своих условиях, клянусь, понимаю, но срываться вот так... эгоистично и поспешно. Не прошло и двух месяцев, как тебе поставили диагноз...

— Но мы не знаем, сколько еще времени... Я должен сделать это, пока еще способен.

— У нас не настолько мало времени. Нам нужно все обсудить, удостовериться, что это верное решение... А Розалинд? Ты подумал, как бы ей стало больно, узнай она, где ты был?

Отвернувшись, Дэвид сказал:

— Я не могу спорить с тобой сейчас.

Поскольку Лизе тоже не хотелось продолжать этот разговор, она взяла мужа за руки и поцеловала его в щеку.

— Я люблю тебя, — тихо проговорила она, — и не хочу...

— Кто такой Тони? — спросил он.

Вспомнив о том, что говорила, Лиза внутренне сжалась и стала заводить мотор в надежде, что Дэвид не станет допытываться.

Когда они выехали на М-4, он повторил вопрос.

— Тони Соммервиль, — лаконично ответила Лиза.

— Я его знаю?

— Нет.

— Так почему он?..

— Я позвонила ему вчера вечером, потому что он был первым...

Как она может сказать Дэвиду, что ее бывший вернулся на позицию первого человека, к которому ей захотелось обратиться в критическую минуту?

— Я думала, что он сумеет тебя остановить.

— Но кто?..

— Это мужчина, с которым я была, пока не встретилась с тобой.

Дэвид долгое время ничего не говорил, а потом достал блокнот и попросил ее произнести по буквам: «Соммервиль».

ГЛАВА 22

В канун Рождества Дэвид сообщил Лизе, что на следующий день поедет обедать к Розалинд.

— Я вернусь к ужину, — заверил он, — но...

— Ни за что! — гневно перебила Лиза. — Это первое Рождество, которое мы встречаем как муж и жена, так что ни черта я не позволю тебе бросать меня одну.

Он замялся.

— Я же сказал, что вернусь...

— А я сказала нет. Моя мать и племянница улетели в Австралию, а все друзья уже имеют к этому времени другие планы... В любом случае об этом не может быть и речи. Я хочу провести Рождество с тобой, здесь, в нашем новом доме, под нашей замечательной елочкой... — Слезы туманили ей глаза, еще больше распаляя гнев. Стукнув кулаком по столешнице, она крикнула: — Не могу поверить, что ты ставишь ее на первое место. Я твоя жена, черт побери! Мое мнение не в счет?

— Разумеется, я считаюсь с твоим мнением, и это... Я не ставлю ее на первое место. Мне нужно быть с вами обеими, и я не вижу другого способа этого добиться.

Несмотря на то, каким растерянным и беспомощным выглядел Дэвид, а может, именно поэтому, Лиза вскипела еще больше.

— Мы праздновали бы все вместе, — выпалила она, — стукни ты своим чертовым кулаком и запрети ей тобою командовать.

— Она моя дочь, — тихо проговорил он. — Я должен уделять ей время.

— Тогда сходи к ней на день рождественских подарков[38]. А еще лучше пригласи ее сюда и заставь со мной поговорить, потому что нам — тебе — нельзя так дальше жить. Это безумие, абсурд, и боюсь, что мое терпение скоро лопнет.

Приложив к голове руку, Дэвид сказал:

— Я знаю, ты права, но... Мне по-прежнему кажется, что она еще не готова к этому. Она бывает очень... Я не хочу, чтобы она обидела тебя.

Лизу трясло от ярости.

— И сделаешь это за нее, бросив меня завтра одну, — взвыла она, — в то время как за ее столом будет тетя, двоюродный брат, сын и бог знает кто еще?

— Ди улетела в Испанию с Уиллсом и... его девушкой. — Умоляя взглядом о понимании, он сказал: — Я съезжу буквально на пару часиков и попытаюсь убедить ее, что нам нужно собраться всем вместе.

Лизе хотелось сражаться и победить, заставить Дэвида понять, что это неверное решение, но она вдруг почувствовала себя слишком обессиленной, чтобы продолжать.

— Разговор еще не окончен, — зло предупредила она и, схватив телефон, побежала наверх, чтобы закрыться в спальне.

Она знала, что физически слабой и излишне эмоциональной ее делает непрерывное напряжение от всего происходящего, но это знание не помогало ей перебороть себя. Она даже подумывала над тем, чтобы сходить к врачу и попросить какой-нибудь тоник, который вернул бы ее телу энергию, а та, в свою очередь, могла бы поднять ее дух. Но в последнее время она была так занята, пытаясь реализовать новую благотворительную идею Дэвида, впитывая всю доступную информацию о том, как ей поддерживать их обоих в грядущие недели, месяцы и годы, и придумывая романтическое Рождество à