Слезы Брунхильды - [64]
Епископ Руанский медленно поднялся, кивком поблагодарив монсеньора. Бертрам Бордосский принадлежал к королевскому роду с материнской стороны. Он был одним из самых богатых митрополитов Галлии, наряду с Феликсом Нантским, одним из наиболее могущественных, наряду с Эгидием Реймским и Конституцием Санским, а также одним из наиболее распутных: его любовниц и сожительниц было не сосчитать. В последние дни его часто видели в покоях Фредегонды, где он порой засиживался допоздна — всегда в отсутствие короля. Какие бы ни связывали епископа и королеву отношения, они явно были не только союзническими.
— Почему я должен защищаться? — заговорил Претекстат. — Каждый знает, что я не виноват в тех преступлениях, в которых меня обвиняют. Сокровища, разложенные здесь перед вами, принадлежат королеве Брунхильде — она доверила их мне, и я собирался их ей вернуть. Я не стану отрицать, что благословил ее союз с принцем Мерове, моим крестником, и если этим я нарушил церковное уложение, то прошу вас установить для меня епитимью. Но клянусь перед Богом, что я никогда не устраивал заговор против моего короля!
Эти слова вызвали многочисленные перешептывания среди собравшихся священнослужителей. Претекстат снова сел — очевидно, он не собирался больше ничего говорить. К нему отчасти вернулось прежнее достоинство. Под сводами базилики воцарилось гнетущее молчание, которое никто не осмеливался нарушить первым. Наконец заговорил Аэций, архидиакон Парижской церкви:
— Послушайте меня, служители Господа…. Настало время показать себя достойными этого имени и придать ему блеск славы — в противном случае, если суд ваш не будет справедлив, никто уже не назовет вас Божьими людьми.
После этих слов почти все епископы нахмурились или недоверчиво покачали головами. Мало кто из них знал, что Аэций был назначен на свою должность благодаря вмешательству Фредегонды, и теперь его надменная и безапелляционная речь вызвала у них раздражение. Не замечая этого, архидиакон договорил:
— Вы помните о словах короля…. Уберегите же вашего заблудшего брата от погибели.
На этот раз угроза прозвучала открыто. Какова бы ни была вина Претекстата, она не заслуживала смерти — в крайнем случае, лишения сана. Предостережение архидиакона вызвало новую волну перешептываний, на сей раз возмущенных. Что архидиакон пытался дать им понять? Что если королева сочтет их суд слишком милосердным, то она лично восстановит справедливость? Некоторые священники даже заподозрили, что и сами вполне могут оказаться на месте своего собрата, если примут неверное решение… Стыд и страх заставили их опустить глаза. Только один прелат, Григорий Турский, поднялся и попросил слова.
— Служители Господа, особенно те из вас, кто близок к владыкам земным, — произнес он, повернувшись к епископу Бертраму, — не допустите, чтобы гнев короля обрушился на священнослужителя, если не хотите погибели собственной души! Нарушьте свое молчание, покажите королю, в чем он заблуждается, чтобы не мог он причинить нашему собрату никакого зла — иначе бойтесь, что последствия вашего позорного молчания падут на вас самих!
Среди тишины, становившейся все более гнетущей, Григорий продолжал свою речь до тех пор, пока Бертрам Бордосский не объявил перерыва до завтрашнего дня. Собравшись снова, прелаты попытались — впрочем, без особого успеха — разрешить вопрос о драгоценностях королевы Брунхильды. Споры затянулись надолго. Все более уверенная защита Претекстата и поддержка Григория Турского склонили многих епископов на сторону обвиняемого.
В следующую ночь, когда Григорий Турский уже спал в отведенной ему келье в базилике Святого Юлиана, расположенной недалеко от дворца, его разбудил внезапный стук в дверь. По прошествии нескольких мгновений вошел один из слуг, объявив, что прибыл посланец от королевы. Епископ принял его в общем зале, чтобы все монахи, послушники и слуги, кто еще не лег спать, могли их видеть. Посланец оказался молодым мужчиной в богатой одежде, но без оружия, если не считать кинжала на поясе. Посланец не походил на наемного убийцу, но, все же, увидев кинжал, епископ вздрогнул.
— Ее величество королева послала меня к вам, монсеньор, чтобы просить вас не противоречить ее воле.
— Я вижу, мой брат Бертрам не терял времени даром и предал огласке наши дебаты, которые должны были оставаться в тайне, — прошептал Григорий.
— Она предлагает вам соглашение, — продолжал молодой мужчина. — Монсеньор Претекстат признает свои проступки в обмен на милосердие короля. Все остальные уже согласны, остаетесь только вы…. Добавлю также, что королева и король Хильперик поручили мне передать вам двести ливров серебром в виде платы за вашу поддержку.
— Как твое имя, сын мой?
— Ландерик.
— Что ж, Ландерик, скажи им, что для меня невозможно поступить вопреки тому, что требует от меня мой Повелитель. Я обещаю поддержать моих собратьев во всем, что согласуется с церковным уложением.
Странно, но молодой человек выглядел довольным. Уже позже, вернувшись в свою келью, Григорий понял, что тот неправильно истолковал слово «Повелитель», решив, что речь идет не о Боге, а о короле. Эта мысль епископа слегка позабавила.
Знаменитый роман современного французского писателя, впервые изданный на родине автора в 1998 году и впоследствии неоднократно переиздававшийся.Эта книга рассказывает о последних временах эльфов — красивых, изящных созданий с голубоватой кожей, которые могли подчинять себе темные силы природы, — начавшихся с момента встречи рыцаря Утера (отца будущего короля Артура) и Ллиэн, королевы эльфов. Это история предательства и разрушения мира, отчаянной борьбы и невозможной любви."Сумерки эльфов" — это первая книга фэнтези-трилогии Ж.
Мир, разделенный до того между гномами, монстрами, эльфами и людьми, потерял равновесие с тех пор, как последние отобрали у гномов их талисман – легендарный меч Экскалибур. Разрываясь между своей супругой христианкой Игрейной и королевой эльфов Ллиэн, король Утер принял решение вернуть священный меч и таким образом установить прежний порядок.Вот тогда монстры и захватили королевство Логр и разбили своих разобщенных противников. Ослабевшие и запуганные, люди вновь повернулись к эльфам, надеясь, что лесной народ придет им на помощь…«Час эльфов» – завершающий роман «эльфийской» фэнтези-трилогии современного французского писателя Жана-Луи Фетжена.
Неспокойно стало в королевстве эльфов. Злобные черные волки рыщут по лесам и равнинам. Говорят, это посланцы властелина Черных Земель — Того-кого-нельзя-называть. Его армия с каждым днем набирает мощь, угрожая свободным народам. В воздухе витает предчувствие войны… Чтобы дать отпор воинам Тьмы, люди, эльфы и карлики должны преодолеть вековую вражду и стать союзниками. Только сражаясь плечом к плечу, они смогут одержать победу! Но кому под силу их объединить? .
Мир погрузился в хаос, когда люди уничтожили последнее королевство гномов. Одни только эльфы могли бы им противостоять, но они вернулись в свои огромные лесные владения, не сознавая, что теперь им также грозит опасность.Чтобы помешать герцогу Горлуа распространить господство людей по всей земле, опираясь на христианскую веру, волшебник Мерлин помогает рыцарю Утеру, возлюбленному Ллиэн, королевы эльфов.Осененный магической властью Ллиэн, Утер становится Пендрагоном – величайшим воином из всех народов, и отныне в его силах восстановить древний миропорядок.
Аннотация: Новый исторический роман, написанный по образцовым канонам жанра. Современный французский писатель Ж.-Л. Фетжен, признанный в Европе мастер масштабных и красочных историко-фэнтезийных произведении, «напоминающих огромные цветные фрески» (Жак Воду), не изменяет своему фирменному стилю. Однако, на сей раз, он выступает летописцем эпохи, не знавшей дипломатических ухищрений, когда все спорные вопросы решались с позиций силы. Быт и нравы прошлого показаны детально и откровенно, без малейшего намека на какой-либо романтический флер, присущий романам В.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.