Слеза - [18]

ДЖЕДДЕН, ПОБЕГ

Джедден падал восемьдесят лет, мертвый, как камень, бесшумный, точно солнечный луч. Каждые пять лет, сводившиеся к нескольким минутам субъективного времени при с околосветовой скоростью, он включал свои органы чувств и отправлял назад пучок фотонов, чтобы узнать — продолжает ли охотник свое преследование.

Искаженные красным смещением практически до неузнаваемости, фотоны возвращались и сообщали: да, он все еще здесь, погоня не прекратилась. Тогда Джедден вновь закрывал органы чувств, чтобы хоть на краткий миг забыть о том, как выглядит гамма-излучение энергетических полей охотника. Минуло уже несколько десятилетий с тех пор, как беглец рискнул воспользоваться скалярным двигателем. Искажения в пространственно-временном континууме, вызываемые этим устройством, кричали о его местонахождении на весь сектор. Поэтому он включал двигатель на краткий миг, предельно нагружая его и разгоняясь почти до опасного уровня, за которым его масса стала бы ничтожно мала и торможение было бы уже невозможно. Затем он погружался во тьму, стремительно и молча убегая на таких скоростях, что долгие годы сжимались для него в один час.

Между краткими пробуждениями Джедден видел сны. Он грезил о миллиардах разных жизней, о многочисленных расах и цивилизациях, встреченных Анприн за время долгого путешествия. Глубина истории этого народа поражала так же, как если бы вы, скажем, плыли через зеленые воды лагуны и вдруг увидели под собой синеву континентального шельфа. Задолго до того, как их миры окружили целую звезду настолько, что снаружи было видно лишь слабое инфракрасное излучение, задолго до того, как они вообще прибыли в ту систему и обрели ниточную структуру, Анприн были общительным, любознательным народом и обладали телами. Их интересовали сходства и различия между остальными подвидами Панчеловечества. В спиновых состояниях квантового льда, составлявшего душу Джеддена, хранились записи о сотнях различных цивилизаций. Культуры, обычаи, пути развития — все это было прописано в таких подробностях, что, пожелай он того, Джедден мог потратить миллиарды лет, проживая симулированные жизни. Анприн отправили в тысячелетнее путешествие свой первый исследовательский корабль «Эккад» на солнечном парусе за три сотни лет до того, как начали разрабатывать луну родного мира. Потом, когда они начали превращать астероидный пояс в систему колоний, им пришлось пережить жестокую, затянувшуюся на двадцать тысяч лет войну с прежде неизвестной цивилизацией Окранда. Обреченные на уничтожение окрандцы успели отомстить, превратив собственную планету своих врагов в обугленную каменную глыбу. Впрочем, в результате Анприн переняли у них красивую, но безумно запутанную иерархию каст, общественных статусов и систему законов, разработанную обитателями оформленных в барочном стиле пещер астероидов.

Спустя некоторое время сквозь оортово облако прорвался радиосигнал, поступавший с расстояния в двести световых лет. Так была установлена связь с удивительным народом Жада. От них Анприн получили технологии, позволявшие разделять свои тела на скопления свободных нанонитей, и таким образом они стали цивилизацией второго уровня.

В памяти Джеддена хранилась подробнейшая информация о людях и животных, машинах и растениях, архитектуре и этике — бесчисленное количество всевозможных сведений. И там, среди записей и примечаний, описывавших сотни цивилизаций, можно было найти и рассказ о тех, кто уничтожил Анприн и кто в течение долгих лет преследовал Джеддена, непрестанно, метр за метром сокращая расстояние.

Сам он предпочитал проводить дни и годы, слушая записи великого состязания бардов Баррант-Хой, огромного и медлительного, богатого углеводородами газового гиганта, однажды принявшего в свои объятия один из ранних кораблей-семян (ранний, потому что был всего лишь семенем семени того семени, что было выпущено с мифической Земли). Планета породила восхитительную, полную хрупкого изящества культуру воздухоплавателей, где летающие города возводились на самом краю огромных вихрей, способных поглотить менее крупные планеты. И над всем этим неслись песни — раса парящих пауков, огромных, словно скалы, и хрупких, точно медовые соты, общалась при помощи инфразвуковых волн, распространявшихся на многие километры и менявших даже окружающий климат. Планета совершала оборот вокруг своего светила за срок, примерно равный двум жизням обычных гоминидов. Анприн удалось записать эти песни, спасти их, извлечь из темницы гравитационного поля газового гиганта и возвратить великому Клейду.

Джедден моргнул, возвращаясь в межзвездную гонку. Он почувствовал — точнее, представил — как по щекам стекают слезы, рожденные пронзающей его душу мелодией. Вокальные партии могли растягиваться на целые сутки, а хоралы — на дни. Он тонул в музыке. Отрешался хотя бы на миг от ощущения собственного тела — этой грубой, неудобной оболочки, сотканной изо льда и энергетических потоков.

Двигатели Охотника выдавали свое местоположение на площади в тысячу квадратных световых лет. Они были примитивными и изначально медлительными, но в отличие от скалярного привода самого Джеддена — более легкими и не требующими дозаправки. Вполне возможно, что Охотник был, как и его жертва, просто призраком, душой заточенной в квантовом чипе на основе бозе-конденсата