Слева по борту - рай - [70]

— Более чем тысячемильное пространство в открытом океане между островами Пасхи и Питкерн при плохих погодных условиях становится своего рода радиофоническим вакуумом, в котором судовым радистам трудно установить связь со станциями на Американском материке, на островах Кука или Новой Зеландии. Команде грузового судна, вышедшего в море, очевидно по этой причине не сообщили о надвигающемся вале. Мы уже были не в состоянии передать им сигнал опасности, поскольку от берега до радиостанции в Таро Граунд примерно час ходьбы, а ночной дождь настолько размыл тропу, что посыльный добрался бы до радиста Тома Крисчена не ранее чем через полтора часа.

Но прежде всего надо было предупредить об опасности тех, кто находился в лодках. Забравшись на крышу самого высокого лодочного сарая, мы изо всех сил стали махать им руками, но люди были слишком далеко, и трудно было понять, видят ли они наши сигналы. А кроме того, дети очень часто именно так машут старшим товарищам, поэтому сидящие в лодках могли и не обратить на нас внимания.

В прежние годы два таких шквала уже обрушивались на остров, и мы могли себе представить, что должно вот-вот произойти. Огромные волны были вызваны подводным землетрясением в 500–600 морских милях к северу от Питкерна и достигали 15–20 метров в высоту. Но оба раза лодок на воде не было, а люди, которые находились на берегу, успели подняться на Гребень, откуда в безопасности следили за происходящими событиями. Минут через двадцать после того, как из бухты ушла вся вода, появился предвестник водяного вала в виде гигантского серого водяного ковра; он медленно катился в бухту и достиг самого большого лодочного сарая. Когда он с грохотом стал отступать назад, мы заметили огромную стену воды. Она приближалась к нам, все увеличиваясь в размерах. Кто-то из женщин закричал, что настал Судный день. Но самое устрашающее впечатление производил не оглушительный грохот, доносившийся с океана, а вид воронки перед волной, в которой, словно мелкие камешки и спички, крутились обломки скал и плавник. И как только такой водопад мог подняться в эдакую высь прямо посреди океана? Вода стояла вертикально, достигая двадцатиметровой высоты, а сверху ее венчала бурлящая белопенная корона! Но вот волна обрушилась на берег, и почва задрожала под нами, как при землетрясении. Отступая, вода смыла кусты и деревья и два лодочных сарая. Через несколько минут все было кончено, но место причала напоминало поле брани.

Эта картина всплыла в нашей памяти, и мы могли себе представить, что произойдет на этот раз. А положение сейчас было куда опаснее: ведь на борту каноэ находилась бóльшая часть мужского населения острова.

Прошло не менее четверти часа с того момента, как из бухты ушла вода, когда лодки наконец приблизились к берегу и нам стало ясно, что люди там понимают всю серьезность положения. Они изо всех сил налегали на весла, но в то же время и табанили, а рулевой Паркин Крисчен то и дело поглядывал назад. Продвигаться дальше по такой низкой воде они уже не могли, оставалось ждать появления «предвестника». Люди в лодках и те, кто стоял на берегу, с напряжением вглядывались в разбушевавшийся океан. И вот появилась гигантская волна. В первый момент она казалась узкой полоской на горизонте, затем превратилась в невысокий барьер — как в том месте, где волны разбиваются о коралловый риф, но вскоре встала блестящей зеленой стеной. Казалось, весь Тихий океан навалился с севера на остров, чтобы захлестнуть его. Каково же было глядеть на это тем несчастным, что находились в лодках?!

Наконец прокатилась огромная волна, плоская и серая, она тут же превратилась в гигантского спрута, распростершего щупальца во все стороны. С северо-запада на остров обрушился ливень, море окутал туман, сквозь дымку которого проглядывала стена водяного вала.

Удастся ли нашим товарищам влететь на «предвестнике» в Баунти-Бей? Быть может, мы успеем зацепить лодки веревками, прежде чем громада воды обрушится на берег? Мы пытались вспомнить, сколько времени прошло в прошлый раз между появлением плоской волны и валом. Что, если волна, отступая в океан, вызовет такие завихрения, что веревки и тросы лопнут, прежде чем люди успеют выскочить на берег?

Но вот первая гора настигла лодки, подняла их ввысь на четыре-пять метров, лодки на мгновение почти вертикально встали в воде, а затем с бешеной скоростью на гребне устремились вниз. Их швыряло из стороны в сторону, и даже нам было слышно, как трещит и стонет дерево. Лодки стремительно несло на берег, мы же бросились им навстречу с веревками в руках; концы веревок были крепко привязаны к самым мощным деревьям на тропе, ведущей к Гребню. На нас обрушились бурлящие волны, они тащили людей назад, но мы напрягали все усилия, охваченные одной лишь мыслью: удержать веревки, чего бы это ни стоило! Две лодки перевернуло и бросило на камни, а третью, словно ореховую скорлупку, выкинуло в кустарник восточнее лодочных сараев. Но вот наконец веревки удалось закрепить, мы вцепились в них, плавая в бурном водовороте, задыхаясь и почти скрываясь в воде, и все же мы чувствовали, что волна-предвестник с ревом и грохотом начинает отступать, мертвая хватка вокруг наших тел ослабевает. Падая от усталости, напрягая последние силы, мы устремились к скользкой тропе, карабкаясь, хватаясь друг за друга и стремясь уйти подальше от водяного вала, от грохота которого, казалось, лопнут наши барабанные перепонки.