Слева по борту - рай - [58]

До сих пор предполагали, что именно книга Хоксворта навела Крисчена на мысль искать убежища на Питкерне, но такое предположение кажется маловероятно. С какой стати Флетчеру Крисчену, находившемуся в двух тысячах морских милях от названного места, вдруг взбрело в голову плыть к острову, который известен английским властям и который рано или поздно будет обследован судном, посланным для поимки мятежников? Зачем он решил проделать долгий путь на восток, не зная к тому же, заселен ли остров и имеется ли на нем естественная гавань, могущая служить якорной стоянкой для возможных преследователей на английском фрегате? Капитан Картерет изучал острова издали, команда на берег не сходила, и поэтому никто не мог сказать, был ли остров обитаем. Позднее фрегат «Пандора» не посетил Питкерн лишь по той причине, что Картерет ошибочно указал его расположение на двести морских миль западнее, и это обстоятельство спасло мятежников от виселицы. Но этого Крисчен по вполне понятным причинам знать не мог.

Изменение курса следования «Баунти», скорее всего, объяснялось иным: находившиеся на борту таитяне — женщины и мужчины — знали о существовании острова и описали его мятежникам как запретное место, где лишь священные особы имели право сходить на берег. Это настолько понравилось морякам, что они решили своими глазами взглянуть на остров, особенно после того, как всем стало ясно, что найти уединенное место в более теплых краях вряд ли удастся. Но ни Флетчер Крисчен, ни его товарищи не подозревали, что взяли курс именно на Питкерн!

4

В одно прекрасное утро 15-летний Лес Крисчен, старый Моррис Уоррен и я направились на Веревку в надежде отыскать свидетельство того, что здесь жили люди еще до мятежников с «Баунти».

Веревка — одно из многих причудливых географических имен на Питкерне. Их давали в честь тех или иных событий. Высокая скалистая стена круто обрывается метров на двести к узкому каменистому берегу, а свое название она получила благодаря следующему обстоятельству: лет пятьдесят назад со скалы спускался человек, и веревка, которой он был опоясан, лопнула. Во время прилива волны лижут основание скалы, но не доходят до ее вершины, которая некогда была запретным местом для первых жителей острова.

Тропа, ведущая к Веревке, проходит как бы по забытому миру, полному особой красоты н очарования. Такое чувство, будто ты попал на другую планету. На Питкерне люди сосредоточены только в Адамстауне, и, какими бы убежденными и правоверными адвентистами седьмого дня они ни были, многим из них передался страх их полинезийских прабабок перед привидениями, обитающими в диких и безлюдных местах. Люди стараются не ходить в горы поодиночке, не выходят из дома с наступлением темноты, когда злые духи тупапау выглядывают из-за причудливых ветвей баньяновых деревьев или прыгают в густых зарослях. Не удивительно, что поросшее дремучим лесом нагорье и сегодня не изменило свой облик, осталось таким, каким было на заре нашей эпохи. Деревья оплетены множеством ярких вьющихся растений, которые с каждым годом все более оттесняют небольшие поля батата и плантации ананасов, посаженных еще в те времена, когда на острове проживало несколько сотен человек и прокормить их было не просто. Но сейчас здесь пищи предостаточно. Плоды манго и хлебного дерева гниют в высокой траве, перезрелые красно-желтые груши гуайявы падают на землю, а множество корнеплодов предоставлено самим себе в этом забытом раю посреди океана. Разумеется, каждый клочок земли и каждое хлебное дерево имеют своего владельца, получившего их в наследство еще с первого раздела земель при Флетчере Крисчене, но любой житель острова может отведывать любые плоды до тех пор, пока последние не собраны и не убраны владельцем.

Спуск с Веревки довольно труден, вокруг то и дело скатываются камешки и куски скальной породы, а под нами монотонно поют волны прибоя. Царапая пальцы о желтый гравий, я невольно изумляюсь пустынному виду: скала Веревка обращена на восток, за ней раскинулся огромный ковер океана, и ближайшее населенное место в этом направлении — остров Пасхи с его огромными каменными изваяниями — находится отсюда на расстоянии 2200 километров.

На узком каменистом берегу Лео и Моррис показывают мне множество знаков, высеченных в скале на высоте человеческого роста. Эти наскальные рисунки, изображающие человека, каноэ, одно большое и два маленьких солнца, являются одним из многих свидетельств того, что на Питкерне жили люди полинезийского происхождения еще до того, как им завладели мятежники с «Баунти», и что первые жители прибыли сюда с острова Мангарева (примерно в пятистах километрах к северо-западу от Питкерна), где обнаружены точно такие же изображения. Благодаря новозеландскому ученому, доктору Питеру Баку мы сегодня знаем больше о первых обитателях Питкерна и можем предположить, почему Флетчер Крисчен выбрал именно этот остров для колонии мятежников.

Питер Бак, полинезиец по происхождению, сравнил наскальные изображения обоих островов. Уже одно это дало ему право говорить, что жители Мангаревы бывали на Питкерне. Однако окончательное доказательство было найдено после того, как потомки мятежников судна «Баунти» рассказали, что выкопали в земле скелет, причем череп умершего покоился в большой перламутровой раковине, а так людей хоронили только на острове Мангарева.