Слесарь 4 - [87]

Но, абсолютно точно, власть имущие не одобрят такое использование магии для нанесения вреда благородным особам, посчитают бесчестным и приговорят меня или сразу к смерти или к поединку на чужих условиях.

Мне такой приговор слушать совсем не интересно, я и так задержался в этих краях, так что дальше, будет гораздо лучше оказаться в паре конных переходов, к тому времени, когда все графы объяснятся между собой. Или их наследники.

Поэтому, я снова вскочил на лошадь и поехал по краю баронских владений, так, чтобы сильно не углубляться в них, но и, чтобы меня не было видно с графской стороны. Я собирался вернуться на дорогу, разделяющую владения обоих графов и в спешном порядке покинуть земли, где ко мне могли проявить нездоровый интерес.

Через пару часов, я покинул владения баронов, судя по тому, что запущенные угодья сменились ухоженными полями и, не останавливаясь, торопился уехать еще дальше. Дорога бежала под копытами, светило грело своими лучами, и я расслабился, догадываясь, что уже покинул владения сбитого мной графа или приближаюсь к этой границе.

Граница, и правда, оказалась рядом, даже какой-то деревянный щит, сколоченный из досок, приветствовал меня издалека неровной надписью, что скоро я въеду на территорию славного своими предками и владениями рода графов Вестерплитц.

Пока я присматривался к сему дивному информационному стенду, пытаясь разобрать буквы, которые я знаю еще далеко не на пять баллов, судьба снова выкинула карту с черепом и костями, поставив меня в затруднительное положение.

Из-за раскидистых деревьев, прямо возле дороги, раздался топот и меня с ходу окружили несколько, внезапно выехавших всадников, по виду — обычных стражников того же графа Бельвица. Для чего они стояли здесь в засаде — именно меня ждали или просто рейдерили проезжающих, я не понял и следующие диалоги не сделали понятнее сей вопрос.

— Стоять! — раздалась команда и потом, рассмотрев, кто попался в сети, добавили, — Ваша милость!

Но, никакого раскаяния или признания, что ошиблись и вели себя непочтительно с дворянином, на ухмыляющихся рожах кнехтов я не заметил. Что и понятно, если граф — сам первый разбойник, то и вояки графские, соответственно, будут точно, кем угодно, но только не ангелами во плоти.

Стражников окружило меня четверо и, что самое неприятное, один держал заряженный арбалет, точь-в-точь такой же, как у меня висел в чехле, прикрытый сверху тканью, и направил его мне почти в лицо, совсем не пытаясь замаскировать свои намерения. Сейчас они узнают свой арбалет и начнется стычка, где у меня мало шансов остаться целым и невредимым, если я дам им окружить и грамотно поджать меня со всех сторон. Пока двое из кнехтов оказались с одной стороны и мешали друг другу подъехать ко мне поближе, как раз с той, где висел арбалет.

Времени на разговоры осталось совсем мало, и я решил не терять его и дальше.

Поэтому я обезопасил себя от стрелка, кинув руку ему в голову и маной выбив его из седла, одновременно поворачиваясь назад и вторым ударом отправив полетать успевшего размахнуться мечом всадника, оказавшись напротив двоих замерших кнехтов.

— И чего вы хотели, собаки? — после быстрого решения вопроса с опасными членами графского патруля, двое оставшихся на расстоянии пары метров от меня стражников казались уже не такими опасными, но я помнил, как пропустил момент броска ножа Иерихом и пока они задумались, как ответить на вопрос такого непростого путника, снова кинул руку и точным ударом одного выбил из седла, а, второго только зацепил, он спрятался за шеей лошади, которой я сразу влепил по голове, она упала на бок, подмяв наездника под себя. Выдернув копье из чехла, я стремительно спрыгнул с лошади, подскочил к страшно ругающемуся от боли неудачнику и с размаху выбил из него сознание пяткой копья.

Убивать кнехтов я пока не хотел, понимая, что придется это все же сделать, если я хочу и дальше двигаться по дорогам, а не отсиживаться в лесу, боясь заезжать в города.

Может, сейчас графу или его наследникам, занятым у башни, не до того, чтобы устраивать мне погоню. Но глашатая, с перечислением моих злодеяний и примет, послать в соседние города ему никто не помешает, а мне надо пожить в этих городах, по дороге к порту, чтобы решить вопрос с королевским золотом.

Черт, я стал слишком равнодушным к ценности человеческой жизни, но тратить пару часов, чтобы связать всех по рукам и ногам, оттащить в сторону от дороги и переловить лошадей. Нет, дорога оживленная и мне не стоит здесь так задерживаться.

Но и убить людей, которые мне ничего не сделали или, вернее, не успели сделать, я тоже не могу. Это я понял, когда приставил острие копья к шее начавшего понемногу очухиваться одного из кнехтов. Ладно, дам ему шанс ответить на мои вопросы и там посмотрю, что делать.

Тогда, когда я связался с контрабандистами, они ведь обычные мужики, слишком много понимавшие о себе в своем родном лесу, я их не опасался, чтобы очень серьезно. Эти кнехты — матерые убийцы, я не могу контролировать всех, пусть один и пострадал серьезно под лошадью, но и он может метко бросить боевой нож, как и каждый из них.