Слепая ярость - [6]

Одним из тысяч процессов, вбивавшихся в головы членов команды боевых космических кораблей во время обучения, была процедура поиска входа в замаскированный соларианский корабль.

Различая едва заметные отметки и сдирая закованными в броню руками куски сухой пластиковой пены, Гифт быстро обнаружил небольшой, едва заметный люк в гладкой поверхности корпуса. Открывая люк и прикидывая, как в скафандре пролезть в отверстие (задача была не из легких), космонавт одновременно мучительно размышлял над тем, что он будет делать дальше. Но на раздумья времени не оставалось. Время! Делай только то, что нужно!

Через мгновение Гифт протолкнулся в крохотное отверстие. Охватившее его чувство безопасности, хоть и иллюзорное, все же окрепло — может быть, потому что внутри курьера было темно, как в желудке берсеркера. Космонавт плотно прикрыл за собой люк и тут же подумал, зачем он это сделал. Останется ли крышка открытой в те несколько секунд, которые ему понадобятся для возвращения на поле космической битвы, не имело значения.

Помещение, никогда не предназначавшееся для пассажиров, было меньше метра в ширину, оно тянулось между двумя металлическими цилиндрами внешнего и внутреннего корпусов. При появлении Гифта внутри автоматически зажегся тусклый свет. Едва пробравшись в люк, Гифт потянулся к неудобно расположенной панели управления, которая находилась намного левее и выше. Поскольку искусственная гравитация здесь отсутствовала, добраться до панели было нелегко. И только тут до Гифта дошло, что попытка забрать товарищей означает необходимость на несколько километров приблизиться к атакующему берсеркеру — то есть вернуться туда, откуда он только что прибыл.

Если бы он следовал приказу младшего лейтенанта Террин (каким-то непонятным образом необходимость автоматического выполнения этого простого приказа стала сомнительной), если бы сейчас Гифт погнал курьера назад, на выручку к коллегам, это означало бы, что он отдает себя в руки бога Смерти.

В следующий миг сознание подсунуло ему готовый ответ. Естественно, он не мог вернуться и обречь себя на неминуемую гибель. Полученная рана здесь не играла роли, потому что решение было уже принято. Оно оказалось поразительно простым и заставило Гифта вздрогнуть от облегчения.

Автоматически выполнять приказ и повиноваться долгу было невозможно. Следовало выбрать какой-то другой способ действий.

Гифту казалось, что он в обмороке. Разум стоял в стороне, не в силах вмешаться, и беспомощно следил за самостоятельными действиями тренированного тела. Для сознания было настоящим откровением, что у этого тела, однорукого, неловкого, но все же сохранившего способность двигаться, есть только одна цель на свете — спасение собственной шкуры.

Закованные в сталь пальцы Гифта легли на клавиши панели, с помощью которых включался двигатель курьера. Космонавту приходилось бороться с простейшими приборами, управлявшими полетом. Казалось, они смеялись над ним. Почему-то Гифт забыл все, чему его кропотливо учили.

Заставив себя посмотреть в лицо продолжающемуся кошмару — на этом настаивало тело, желавшее видеть, что происходит, — Гифт включил максимально возможное увеличение, которое можно было получить на плоском экране. Увиденное заставило его со свистом втянуть в себя воздух. Почему-то Траскелук и младший лейтенант Террин были еще живы. Сначала на маленьком экране было трудно определить, кто есть кто, но на фоне светящегося газового облака, находившегося невообразимо далеко, были хорошо заметны две темные фигурки.

Мгновение спустя он различил Траскелука по винтовке, которая болталась у того на спине. Когда Траск держал в руках оружие, на свете не было человека счастливее его. Должно быть, выбираясь из гибнущего корабля, он подобрал винтовку, которую Гифт решил оставить. Наверно, Террин, как и Гифт, сочла ее дополнительной тяжестью и не захотела даром тратить время и силы.

Две фигурки плыли к Гифту, пользуясь маленькими реактивными двигателями своих скафандров и двигаясь черепашьим шагом. Ах, какими они были маленькими и медлительными! Чудовище, гнавшееся за людьми, должно было настичь их через несколько секунд, схватить и сожрать.

В радионаушниках Гифта раздавался треск. Если бы ему передали послание, он не услышал бы его в таком шуме. Самая обычная ситуация во время боя. Этот шум мог быть последней мольбой одного из выживших коллег, лаконичным призывом поторопиться или проклятием за то, что он не выполнил порученного дела. Но — тут Гифта прошиб холодный пот — это могло быть послание и от самого берсеркера, пытавшегося таким образом подманить его ближе. Скорее всего его товарищи (если они были еще живы) сохраняли бы радиомолчание в надежде, что берсеркер может не заметить их бегство.

Если послание — это фокус берсеркера, то ответить на него было бы ошибкой.

Через секунду в наушниках раздался такой скрежет, словно одновременно выпалили все орудия с обоих бортов, и этот шум перекрыл все сигналы.

Спустя мгновение шум прекратился. Этого было достаточно, чтобы Гифт услышал по радио чей-то крик. Он ничего не видел, но крик был ясным и недвусмысленным свидетельством того, что по крайней мере один из его коллег еще жив. Следовательно, оставался маленький шанс спасти хотя бы одного.