Слепая ярость - [36]

— Адмирал, сейчас премьер примет вас.

Мгновение спустя Боумэн оказался стоящим перед дамой в ее кабинете. Премьер была седой, просто одетой женщиной с нордическим блеском в пронзительных голубых глазах.

Почему-то Боумэн не удивился, увидев здесь, среди очень важных особ, кармпанина. Во время знакомства, шедшего по кругу, несоларианца представили как «дипломата девять тысяч какого-то».

Когда формальности остались позади, Боумэн приступил к делу и рассказал премьеру и окружавшим ее знаменитостям, как обстоит дело.

— Мэм, мы остались без боевых кораблей. На фронте Залива нет ни одного линкора. То немногое, что мы могли бы противопоставить врагу, в настоящий момент находится здесь, в Солнечной системе, готовое сыграть роль последнего резерва — конечно, если противник сумеет добраться так далеко. Кстати, о линкорах. Как я уже сказал, в наших двух тактических соединениях нет ни одного. У приближающегося врага их одиннадцать.

— Минутку, адмирал! — вмешался один из членов кабинета — смуглый усатый мужчина, титула которого Боумэн не запомнил. — Я был убежден, что в Заливе есть линкоры.

— Есть, сэр, но не на передовой — в районе Юхао или Фифти-Фифти. Мы считаем, что без участия линкоров исход приближающейся битвы предрешен. Однако даже в случае их развертывания численное преимущество врага все равно будет подавляющим.

Премьер и министры обменялись взглядами, а затем седовласая леди кивнула:

— Продолжайте, адмирал.

— Да, мэм. Если разведка не ошибается, у нас восемь крейсеров, у противника двадцать три. До сих пор прогнозы разведчиков сбывались с пугающей точностью. И наконец самое важное. Мы имеем три тяжелых корабля-носителя — разумеется, если «Ланквил» будет вовремя возвращен в строй. А у берсеркеров их восемь.

Аудиенция Боумэна быстро приближалась к концу. Он с самого начала хотел рассказать этим могущественным персонам о новых открытиях разведки, но его отвлекли более важными вопросами. И все же он решил настоять на своем.

Здесь присутствовало около тридцати мужчин и женщин, но лишь небольшая их часть действительно владела предметом. Эти люди тут же засыпали его вопросами о стратегической обстановке в Заливе.

Боумэн приступил к отчету о достижениях разведки и триумфе Хайпо.

— Адмирал, насколько я понимаю, ваша разведывательная информация столь точна, что учитывает силы врага с точностью до одного корабля.

— Верно, мэм.

— Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?

— Охотно. Каждый из больших берсеркеров-маток имеет в донесениях врага собственный номер. Для удобства планирования и обсуждения мы присвоили им кодовые имена. Поскольку в тактическом соединении, нацеленном на Фифти-Фифти, четыре таких корабля-матки, кто-то в моем штабе, любитель легенд и истории, назвал их в честь Четырех Всадников Апокалипсиса: Мор, Война, Голод и Смерть.

Выражение лица премьера говорило о том, что про Апокалипсис она слышала.

— Интересно… Вы можете рассказать мне подробно о каждом из этих кораблей?

Боумэн не заставил себя долго ждать.

Пару часов спустя Боумэн, которого после краткой аудиенции премьер пригласила к себе для частной беседы, а теперь отпустила на все четыре стороны, стоял и смотрел в ночное небо.

Видеть отсюда Залив он не мог — разве что внутренним взором. Там, на дальнем краю бездны, за последние несколько стандартных месяцев были уничтожены многие базы и поселения соларианцев, а вместе с ними и невообразимое количество жизней. Сотни миллионов — нет, десятки миллиардов — были перебиты после того, как исчезли защитные поля. А когда эти планеты лишались своих обитателей, их почва и атмосфера — или то, что от них оставалось, — отравлялись. Жизни действительно было бы трудно возродиться в таких условиях.

Количественные характеристики — абстракция; смертный список таких размеров уже не вызывает эмоций. Все планеты были стерилизованы. Некоторые из этих поселений были по-настоящему крупными, а защитные поля по крайней мере одного из них — Эропагниса — чрезвычайно сильными.

Естественно, регулярные полеты соларианцев, обычно бороздивших Залив во всех направлениях, были сорваны. Активные военные действия заставили полностью прекратить все деловые отношения, связывавшие Млечный Путь тесными узами торговли и экономики.

За все долгие века берсеркерских войн ни Земле, ни планетам ближайших к ней систем не грозила серьезная опасность. Так было до сих пор.

Оставшись наедине с премьером, Боумэн упомянул об этом, но она покачала головой.

— Это не совсем верно. Мы знаем о нескольких попытках проникновения сюда, в Первый Домашний Мир.

— Я не знал об этом, мэм. Вы говорите о проникновении на Землю? Не о деятельности доброжилов?

— О нет. О проникновении небольших кораблей. Доброжилы — это совсем другое. Следует знать историю, адмирал.

— Да, мэм. И что, эти попытки были успешными?

— Подробности давно опубликованы. Об успешных попытках нам неизвестно. Согласно официальным отчетам, все в порядке. Но, с другой стороны, если бы такая попытка закончилась успехом, мы о ней просто не имели бы представления. Верно?

Далее они коснулись темы защитных полей. Конечно, многослойные поля Земли и других «домашних миров» производили на зрителя неизгладимое впечатление. Но они никогда не подвергались настоящему нападению. Любая битва, разыгравшаяся на планетах Солнечной системы, привела бы к ужасающим людским потерям даже в том случае, если бы берсеркеров удалось разбить и отбросить. Были бы уничтожены миллиарды людей, а условия, в которых пришлось бы жить уцелевшим, кардинально изменились бы.