Слепая удача - [28]

Они, крадучись и прячась за кустами, пошли по краю пустоши, посередине которой находились странные руины. Но с какой стороны ни гляди – тянулась все та же стена, неровная, с бесформенными окнами. Или это были не окна? Слепому показалось, что проемы, сквозь которые изнутри пробивался свет, слишком большие. Больше на двери похожи. Но сколько же может быть дверей в здании? Слепой насчитал уже пять штук. И форма очень уж неправильная.

Сталкеры залегли в зарослях, и Конокрад навел бинокль на руины.

– Слишком темно, – пожаловался он. – Не разобрать… но кто-то там внутри ходит.

Из руин донесся заунывный звук – не то стон, не то пение.

– Что это? – спросил Слепой. – Пение? Но слов не разбираю.

Никто не ответил. Миша с Пригоршней тоже терялись в догадках.

– Я не хочу их за спиной оставлять, – заявил Пригоршня, – пока не узнаю, кто это. И потом ночлег все равно нужно подыскать. Давайте я пойду первым, а вы подстрахуйте, если что.

Миша заспорил, он бы лучше ушел по-хорошему, не потревожив тех, кто развел огонь в руинах… но Пригоршня уперся, пришлось принять его план.

И Никита отправился на разведку. Миша со Слепым следили за его движением. Сперва Слепой видел спину приятеля, потом тот залег, пополз в траве и сразу пропал из виду. Время тянулось, ничего не происходило.

Неожиданно изломанные очертания проема в стене, подсвеченные изнутри странным сиянием, заслонила черная фигура – Пригоршня резко встал. Автомата в его руках не было.

– Что он творит? – зашептал Миша. – Он что, рехнулся? Твой приятель – он со странностями, а?

– До сих пор был нормальный, – ответил Слепой, – я сам удивляюсь, что он затеял.

Пригоршня шагнул к светлому проему и замер, широко раскинув руки. Заунывное пение без слов стало громче. Потом ладони Никиты поползли вверх, он начал раскачиваться в такт песне. Еще шаг, еще… Пригоршня, раскачиваясь, шел к проему. Слепой, не слушая предостерегающего шепота Миши, бросился через пустошь. Когда до руин оставалось десятка два шагов, он словно налетел на стену, в голове что-то сместилось, сознание стало гаснуть, его вытесняло заунывное монотонное завывание тех, кто собрался внутри у огня. Ноги вдруг налились тяжестью, и каждый шаг давался с трудом. И автомат в руках стал неподъемно тяжелым, захотелось его уронить… Но Слепой видел спину Никиты и, с громадным трудом переставляя ноги, бежал за приятелем.

Руины раскачивались перед глазами, и словно издалека пришло понимание: он, Слепой, сейчас качается, как пьяный, поэтому и руины валятся при каждом шаге из стороны в сторону. И окно – вовсе никакое не окно, очертания его кривые, изломанные, и вообще это не стена, а грубо сложенные обломки, поверх которых лежит плоская плита…

Поравнялся он с Пригоршней, когда тому оставалось пройти три шага до каменной кладки. Добежал и отпихнул Никиту. Тот мешком повалился на землю. Слепой начал поднимать автомат. Время растянулось, как резиновое. Ствол медленно-медленно полз вверх… Наконец автомат оказался направлен в просвет между камнями, и Слепой с усилием вдавил спусковой крючок. Загрохотали выстрелы, и тут же наваждение схлынуло. Песня внутри оборвалась, а в голове словно разорвалась граната. У Слепого возникло ощущение, что у него в мозгах растет и расширяется звезда с острыми лучами, эти лучи жгут, колют череп изнутри. Освещенный проем перед ним померк, все стало черным. А пули колотили по камням, рикошетили, с визгом разлетались внутри странного строения… Остановиться и убрать палец со спускового крючка Слепой уже не мог, руки свело судорогой, и он стрелял, пока не опустошил магазин.

Когда его автомат захлебнулся, Слепой рухнул на колени – ноги больше не держали. В освещенном проеме возникла фигура в широком развевающемся от резкого движения балахоне. Рядом загрохотал автомат – очередь, еще одна… и вдруг стало легче, звезда, которая жгла мозги изнутри, растаяла, мысли стали четче. Слепой подтянул к себе автомат и зашарил по куртке, отыскивая карман, куда он сунул запасной магазин. Рядом возник Конокрад, взмахнул рукой. Потом толкнул Слепого, заставил упасть в траву рядом с вяло ворочающимся Пригоршней. Свет шахтерского фонарика метался по стенам, и теперь было совсем хорошо видно, что это не кирпич, а неотесанные глыбы, кое-как уложенные в некое подобие порядка.

Слепой наконец отыскал магазин, и тут за стеной громыхнуло. Фигура в проеме исчезла – метнулась в сторону и вниз, будто марионетка, которую дернули за все нитки разом. Слепой встал на колени. Пригоршня неожиданно легко вскочил, ухватил Слепого за руку, рванул, поставил на ноги.

– Ходу отсюда! – заорал он. – А то опять начинается! Их там много! Граната не всех положила. Ну, чего ты? Бежим!

– Что это было?..

– Бежим, ну!

Пригоршня потянул Слепого за собой, Конокрад пятился следом за ними, поливая каменное сооружение короткими очередями, потом и он развернулся и припустил бегом.

Слепой бежал рядом с Пригоршней, забыв о больном колене, едва не влетел в оказавшуюся на пути «жарку», бросился в сторону, столкнулся с Мишей, который успел догнать… Они отпихнули друг друга и перешли на шаг.

– Ты чего?