Следы ведут в прошлое - [14]

– Знать – одно, а делать – другое, – замечает начштаба.

– Будет вам! – прерывает начавшуюся перепалку Ветер. – На Мирона Гордеевича можно положиться как на самих себя. Он всегда помогал украинским патриотам и делал это с умом. Ты, Павел Софронович, лучше подумай над тем, как будем встречать гостя.

– Лично я предпочитаю всех встречать и угощать вот этим, – хлопает по кобуре своего маузера Сорочинский.

– А вдруг человек действительно из губернского комитета и привез нам важные вести или инструкции?

– У нас с тобой, Роман Михайлович, одна инструкция: уничтожать большевиков и их приспешников.

– Двух мнений тут быть не может, – соглашается с Сорочинским атаман. – Но речь сейчас идет о другом. «Родственника» этого придется встретить. Возможно, его появление в наших краях и в самом деле связанно с гибелью Ковальского и Марчука… – Ветер умолкает, затем тоном, не терпящим возражений, добавляет: – Словом, так. Встречать Грицка будешь ты, Павел Софронович: у тебя острый нюх на людей. И на проверки ты мастак. Твои соображения?

– Сделаем, я думало, так, – не сразу отвечает Сорочинский. – На встречу пойдем вдвоем: я и Вороной. К вам, Мирон Гордеевич, мы придем пораньше, затемна. Вы спрячете нас в таком месте, чтобы мы могли оттуда хорошо видеть и слышать вашего гостя, когда вы будете с ним разговаривать. А говорить вы ему будете, что люди, мол, слышали о каком-то Ветре, а вот где его можно найти, никто толком не знает или боятся сказать, – придется, значит, еще малость подождать. Словом, что-то в этом роде будете ему плести. Главное – подольше, чтобы у меня было время присмотреться к нему хорошенько. А мы уже будем действовать в зависимости от его поведения и обстоятельств. Возможно, мы и не покажемся ему… Словом, ждите нас около пяти утра. И не забудьте закрыть своего пса. Лишний шум нам ни к чему.

Попрощавшись с Ветром и Сорочинским, Козлюк взваливает на спину заготовленную заранее вязанку хвороста и, тяжело ступая, направляется в сторону Выселок, а атаман и его начштаба, постояв минуту-другую, идут в глубь леса, откуда слышится нетерпеливое ржание лошадей.

8

Задолго до десятого часа все участники предстоящей встречи загадочного Грицка заняли свои места. Козлюк, разослал домашних с различными поручениями и, оставшись один, чинит изгородь на заднем дворе. Сорочинский и его телохранитель и ординарец Вороной удобно расположились на сеновале в хлеву, возле которого, как было условлено, будет происходить разговор между Козлюком и Грицком.

Солнце еще висит над лесом, но уже дает о себе знать, щедро пригревая поостывшую за ночь землю. Роса уже успела испариться, лишь кое-где еще в тени блестит влажная трава. Возле большой навозной кучи деловито гребутся куры. Издавая сердитые звуки, важно расхаживают по двору откормленные индюки.

Но вот на дороге, тянущейся от Сосницы до Выселок, появляется высокий плечистый мужчина с котомкой за плечами и палкой в руке. Идет он споро и легко и даже отдаленно не напоминает уныло бредущих мешочников.

Вокруг него царит ничем не нарушаемая тишина. Мир словно погрузился в сонную дрему. И только сосредоточившись, можно расслышать, как где-то очень высоко, под самым куполом бездонного, еще не успевшего подернуться полуденной дымкой, голубого неба выводит, не умолкая ни на миг, свою бесконечную песню невидимый жаворонок, да еще, тяжело перелетая с цветка на цветок, озабоченно гудят шмели.

Поравнявшись с высокой сосной с обезображенной ударом молнии верхушкой, которая одиноко маячит рядом с лесом, путник сворачивает с дороги на тропинку и, сбивая пыль с растущих в изобилии по ее краям полыни и тысячелистника, шагает напрямик через поле к усадьбе Козлюка.

Козлюк, обладающий исключительно острым зрением, узнает Грицка, едва тот показывается на дороге. Он подходит к хлеву и тихо произносит:

– Идет!

– Вижу, – не отрывая бинокля от глаз, отзывается с сеновала Сорочинский. Внимательно разглядывая широко шагающего Грицка, начштаба старается определить, не встречал ли он раньше этого человека, – по роду своего прежнего занятия, краже и сбыту лошадей, Сорочинский знал очень многих людей и, бывало, сталкивался с ними в самых неожиданных местах и ситуациях.

И тут происходит нечто неожиданное. Едва, свернув с дороги, Грицко проходит десятка три метров, как из леса выбегает человек в черной кожаной тужурке, что-то кричит и машет рукой, требуя, вероятно, чтобы Грицко остановился. Однако все его старания оказываются напрасными: Грицко то ли не слышит человека в кожанке, то ли делает вид, что не слышит. Во всяком случае, он даже не оглядывается, а продолжает, как ни в чем не бывало, шагать дальше. Разве что чуть-чуть ускоряет шаг.

Видя, что путник с котомкой не обращает на его сигналы ни малейшего внимания, человек в кожанке оборачивается к лесу и делает резкий взмах рукой. Тотчас из леса выбегают еще три человека с винтовками в руках. Один из них, тот, который ближе всех к продолжающему невозмутимо шагать Грицку, берет винтовку наперевес и пускается за ним вдогонку.

– Засада! – раздосадованно шепчет Сорочинский.

Дальнейшие события развиваются перед отчетливо все видящим в мощный бинокль Сорочинским с кинематографической стремительностью.