Следы невиданных зверей - [73]
Как мы скоро увидим, этот газетчик даже не подозревал, что попал не в бровь, а прямо в глаз.
Необходимо было как можно скорее выяснить, откуда взялся свежий кусок шкуры, о котором профессор Амегино, заметим, пока не мог сказать ничего определенного. Вскоре загадка была разрешена, поскольку обладателями точно таких же кусков шкуры стали многие другие ученые: в частности, один из них в 1896 году попал в руки к знаменитому шведскому исследователю Отто Норденшельду, а другой — к директору Лаплатского музея доктору Франсиско П. Морено, который заполучил его в январе 1899 года.
Оба эти куска были отрезаны от шкуры длиной 1 метр 50 сантиметров и шириной 70-80 сантиметров, висевшей на дереве, которое росло на земле, принадлежавшей немецкому моряку, капитану в отставке Эберхардту, — таким оригинальным способом он обозначил границу своих владений. Эберхардт поселился на крайней точке Южной Америки — в Шеменайкене, что на берегу Рио-Гальегос, впадающей в Магелланов пролив, где он на старости лет решил заняться фермерством.
Какому животному могла принадлежать эта шкура? Корове — говорили одни, ламе — утверждали другие. Во всяком случае, это могло быть животное, пораженное странной болезнью кожи... Никому, однако, так никогда и не удалось узнать, что же это был за зверь. Не знал этого и сам Эберхардт, наткнувшийся в январе 1895 года на его останки в огромной пещере, которую он обследовал вместе со своими друзьями — капитаном корабля Хосе А. Мартином, инженером Луисом А. Альваресом и двумя поселенцами, фон Хайнцем и Гриншильдом.
Эта гигантская, размерами с собор, пещера, где исследователи, кроме того, нашли человеческий скелет, лежавший в небольшом углублении в стене, располагалась на берегу маленького фиорда, который местные жители называли каналом Последней надежды.
Последняя надежда... В этом названии крылось некое предначертание.
Бесспорным было одно: эту шкуру, тщательно свернутую в рулон изнанкой наружу, закопал человек.
С виду она оказалась свежая, но была грубая, и бывший моряк, не найдя лучшего применения, решил украсить ею уголок ранчо. Поскольку эта сотворенная самой природой кольчуга удивительно соответствовала представлению о шкуре самого дьявола, многие путешественники, навещавшие Эберхардта, стремились отрезать от нее кусочек на память, что стоило им немалых трудов, так как вся шкура была сплошь покрыта костяными наростами. Поэтому, чтобы урвать от нее кусок, нужен был топор или пила.
Индийский панголин
Одним из обладателей такого «сувенира» стал доктор Отто Норденшельд, навестивший Эберхардта в 1896 году. Он раздобыл большой кусок шкуры во время первого посещения Огненной Земли во главе шведской экспедиции. Этот дотошный исследователь перерыл «пещеру Эберхардта» — такое название она получила в честь первооткрывателя — всю вдоль и поперек и в один прекрасный день откопал там огромный коготь земляного ленивца. Драгоценную находку он привез в Швецию, где в 1899 году ее описал зоолог Эйнар Леннеберг, коллега Норденшельда по Упсальскому университету.
Шведский приват-доцент полностью разделил точку зрения профессора Амегино по поводу происхождения этого куска кожи: наличие костных наростов, а также размеры когтя свидетельствовали, что животное, которому они принадлежали, было родственным милодону.
Однако, судя по общим размерам кожи, хранившейся у капитана Эберхардта, неомилодон был примерно одинакового роста с маленьким носорогом, что, в свою очередь, соответствовало размерам скелета милодона, найденного в пампасах.
Поэтому доктор Леннберг высказал предположение, что зверь, замеченный доном Рамоном Листой, должен был принадлежать к совершенно особому виду. Но, как нам уже известно, это вовсе не обязательно, потому что носорог, в конце концов, тоже растет, и на определенном этапе развития может быть ростом с теленка!
В заключение скандинавский ученый сделал однозначный вывод, что неомилодонов больше не существует:
«Невозможно предположить, что этот зверь, если он все же сохранился, мог ускользнуть от острых глаз индейцев. Даже если он проявлял активность исключительно в ночное время, а днем прятался в труднодоступных местах, индейские охотники все равно заметили бы его. Время от времени они должны были бы непременно натыкаться на его следы — отпечатки лап, проходы в зарослях кустарника, поломанные ветви деревьев, листвой которых он питался, груды земли рядом с его норами, экскременты и т.д....»
Такой вывод кажется просто поразительным, тем более что в первой работе профессор Амегино ссылался на слухи о некоем таинственном звере, которые ходили среди туэльче. Правда, пока ничего определенного он о нем тогда не сказал, зато во втором исследовании он постарался восполнить пробел более подробными сведениями.
После Отто Норденшельда нескольким лицам, многие из которых являлись чилийскими офицерами, пришлось побывать на ферме капитана Эберхардта. Кое-кто из них привез с собой кусочки чешуйчатой кожи. Можно предположить, что один из таких кусочков попал в конце концов к профессору Амегино.
