Следы невиданных зверей - [61]

Трал вытащили на палубу. Он принёс около полутора тонн разной мелочи, две тонны акул и… одну странную рыбу, закованную в панцирь из толстой квадратной чешуи. Плавники рыбы напоминали лапы странного шестиногого существа: их лучи сидели на длинных выростах тела, торчавших из спины, груди и живота. Лишь первый спинной плавник был такой же, как у других рыб.

И хвост у диковинной рыбы необычный: не двух, а трехлопастный! Рыбаки поняли, что поймали что-то очень редкостное. Со своим трофеем они поспешили в местный краеведческий музей. Что произошло потом, нам уже известно. Профессор Смит, исследовав чучело рыбы (к сожалению, её скелет и внутренние органы не удалось сохранить), назвал «воскресшего» целаканта латимерией (Latimeria chalumnae) в честь мисс Латимер.

Теперь, когда учёные знали, что древние кистепёрые рыбы каким-то чудом дожили до наших дней, необходимо было поймать ещё несколько экземпляров «живых ископаемых». Но через несколько месяцев началась вторая мировая война. Кого могла интересовать теперь рыба, хотя бы даже и кистепёрая?

Прошло 13 лет. Дж. Смит все эти годы предпринимал отчаянные попытки поймать ещё одного целаканта. Не тщетно. Латимерии точно и в самом деле вымерли. Стали уже подумывать, не произошла ли ошибка — ведь латимерия была описана Смитом всего лишь по шкуре…

Профессор Смит заказал в типографии листовки с изображением допотопной рыбы и многообещающей надписью: «Взгляни на эту рыбу. Она может принести тебе счастье!» Дальше на трех языках (английском, французском и португальском) говорилось, что тот, кто найдёт ещё один экземпляр кистепёрой рыбы, получит премию в 100 фунтов стерлингов. Немалые деньги для простого рыбака.

Но рыбу и счастье никто не находил.

«Иронические улыбки, — пишет Франко Проспери[61], — играли на губах французских натуралистов из Центрального института в Тананариве на Мадагаскаре. Да и возможно ли было не смеяться над этим комическим объявлением? Все равно как если бы на улицах Рима, Парижа или Лондона появилась фотография динозавра с подобной же подписью».

Но Дж. Смит упорно занимался «целакантовой пропагандой». Вдвоём с женой он изъездил все побережье юго-восточной Африки. Они обнаруживали свои листовки в самых глухих и неожиданных местах — «на столбе негритянской хижины, на стене маяка, лавки, почты. Сколько раз какой-нибудь простой рыбак, узнав, кто мы, с гордостью предъявлял завёрнутую в тряпку или бумагу, истёртую до дыр листовку со знакомым изображением! Мы с облегчением убеждались, что тысячи и тысячи глаз ежедневно и тщательно проверяют каждый улов в поисках ящероподобной рыбы… И каждый раз, отправляясь к рифам за рыбами, я мечтал, что наконец-то увижу целаканта. Увы…»

Неизвестно, сколько ещё продолжались бы поиски, если бы Дж. Смит не встретил капитана Эрика Ханта, владельца небольшой шхуны, плававшей между Занзибаром и Коморскими островами.

— Знаю я этих рыб! — воскликнул Эрик Хант, рассматривая изображение на листовке, — таких полно на Коморских островах. Островитяне используют их шершавую чешую для зачистки велосипедных камер.

Хорошенькое применение нашли эти чудаки для уникальнейшего экспоната!

Конечно, Дж. Смит не поверил Ханту. Но тот, расставаясь, сказал:

— Итак, условились: как только найду целаканта, шлю вам телеграмму.

Мистер и мисс Смит улыбнулись этой шутке.

А через десять дней вдруг — телеграмма: «Целакант»… «Хант».

Тут уж Дж. Смит долго не раздумывал. Правительство предоставило ему самолёт (так как стало известно, что французские власти[62] хотят реквизировать трофей Ханта), и он вылетел на Коморские острова.

А случилось это так. Рыбак с острова Анжуан, Ахмед Хуссейн, в двухстах метрах от берега (глубина там была всего 40 метров) поймал здоровенную рыбину. Наутро он принёс её на рынок. Рыбак совсем уже было сторговался с одним покупателем, вдруг подходит к нему какой-то человек и говорит:

— Эй, не продавай её, это та самая рыба, о которой нам говорил господин Хант, — и показал листовку.

Так после почти четырнадцатилетних поисков ещё один экземпляр латимерии попал, наконец, в руки учёных.

Как рыбы пошли по земле

История латимерии, допотопной рыбы, словно ожившей из древних окаменелостей, на этом не кончается. В 1954 году на Коморских островах поймали ещё несколько кистепёрых рыб. Оказалось, что эти рыбы — не такая уж большая редкость, как думали раньше. Одну из пойманных рыб удалось даже довольно долго сохранить живой.

Находчивого рыбака, который доставил на берег живую кистепёрую рыбу, звали Зема бен-Мади. Он поймал её на крючок на глубине 255 метров недалеко от одного из Коморских островов. Зема бен-Мади правильно рассудил, что, если просто поместить редкостную добычу в чан с водой, то она может умереть, пока он доберётся до берега.

Догадливый Зема пропустил длинный шнур через пасть и жабры рыбы и пустил её в море, размотав верёвку, чтобы рыба могла плыть за лодкой на той глубине, которая ей больше нравится.

Так, на буксире, доставил он латимерию к берегу, а там её ждала восторженная встреча. Рыбу посадили в небольшую лагуну, отгороженную от моря камнями (по другим сведениям, в затопленную лодку), и начался весёлый праздник. Жители окрестных деревень собрались в селении Мутзамуду, где в большом бассейне плавало пленное сокровище.