Следы на снегу - [6]
К взаимному истреблению добавились завезенные на Север европейцами ранее здесь неизвестные инфекционные заболевания (северяне не имели ни малейшего иммунитета к ним, ни навыков их лечения), и в результате, по оценке видного канадского географа Пьера Камю, численность коренного населения Северо-Западных территорий Канады уменьшилась с 24 тысяч человек в 1725 году до 7 тысяч в 1921 году.
Таким образом, отнюдь не «низкая плодовитость» северных народов, о которой ошибочно говорит Хирн, являлась причиной их малочисленности и тем более последующего вымирания. Биологическая плодовитость (выражаясь научно — фертильность) индейцев и эскимосов такая же, как и у всех других народов на Земле, и в настоящее время рождаемость в их среде вдвое выше, чем у «белых» канадцев. Эта высокая рождаемость и постепенное восстановление численности коренных северян в XX веке (в 1981 году на Северо-Западных территориях их было уже вновь 25 тысяч!) объясняются целым рядом факторов. Рассмотрим некоторые из них.
Во-первых, с развитием общественного сознания в среде северных народов, с их переходом из «каменного века» в век современный (пусть и со всеми присущими ему в условиях капитализма пороками) ушло в прошлое то свойственное практически всем народам на определенной стадии их развития приниженное положение женщины, которое — в данном случае справедливо — отмечал у северных индейцев того периода Хирн. (Здесь хотелось бы еще раз воспользоваться случаем предостеречь читателя — особенно юного — от «выводов», которые могут прийти в голову после прочтения строк о жестоком отношении к женщинам или о «кровожадности» индейцев: «Так вот они, оказывается, какие!» Но вспомним охоту за «ведьмами» в средневековой Европе. Вспомним более близкое по времени некрасовское: «Я в деревню — мужик, что ты бабу-то бьешь?!» Вспомним, наконец, какие уроки «кровожадности» преподнесли миру в XX веке представители вроде бы «цивилизованнейших» наций, поставленные в соответствующие социальные условия, и поймем, что «плохих от природы» народов не бывает. Все дело — в условиях общественной жизни.) Так или иначе беременность индейских женщин проходит теперь в несравненно лучших условиях, хотя детская смертность весьма еще высока.
Далее, нельзя отрицать, что достижения мирового здравоохранения коснулись и народов канадской Арктики, в частности в мировом масштабе ликвидированы очаги такого, например, страшного инфекционного заболевания, некогда косившего северные народы, как оспа. Со многими когда-то новыми для Севера заболеваниями организм северян постепенно научился бороться, и они уже не столь часто вызывают смертельный исход.
Наконец — и это очень важно — следует помнить, что высокая рождаемость и связанный с нею высокий естественный прирост не на всех этапах развития общества отражают повышение жизненного уровня людей. На определенных этапах возникает обратная зависимость: чем выше уровень материальных условий жизни и образования населения, тем ниже рождаемость.
Например, в быстро развивающейся Японии рождаемость весьма быстро снизилась, тогда как в промышленно менее развитых странах Юго-Восточной Азии она осталась на высоком уровне; рождаемость на «богатом» Севере Италии ниже, чем на «бедном» Юге этой страны. Не исключено, что с повышением уровня жизни и образования современных канадских эскимосов рождаемость в их среде, как показывает исторический опыт других северных народов, начала бы снижаться.
Хирн постоянно жалуется на «черствость» индейцев (исключение он делает только для вождя Матонаби), которые-де «при каждой встрече ждали только все новых подношений». Интересно, какого другого отношения мог ожидать (и заслуживать) представитель Компании Гудзонова залива, которая постоянно разжигала интерес индейцев к товарам европейского происхождения, чтобы привлечь их к мехоторговле и получить прибыль, выменивая ценные меха на предметы, многие из которых индейцам попросту не были нужны, а то и вредны для них? Хирн отмечает отвращение индейцев к алкогольным напиткам при первом знакомстве с ними. Компании в конце концов удалось добиться того, что они «преодолели» это отвращение, и «огненная вода» стала едва ли не главным предметом обмена на меха.
Что нес северным народам приход англичан, хорошо продемонстрировало первое их появление — в лице Хирна — в устье реки Коппермайн. Ведь в сущности по его инициативе сюда явился индейский воинский отряд, учинивший жестокую резню эскимосов. Хирн находился в гуще этой бойни с оружием в руках (которое, впрочем, он решил «применять только для защиты своей жизни, если это окажется неизбежным», — каково лицемерие!) и потом «не мог вспоминать картины той жуткой ночи без слез и сострадания». Наверняка и уцелевшим эскимосам запомнилась та жуткая ночь, когда они впервые увидели «каблуну» («человека с большими бровями» — так, а не «белыми» называют эскимосы европейцев). На какое же радушие эскимосов могли рассчитывать явившиеся сюда впоследствии другие европейцы?
Обычаи и традиции индейцев и эскимосов сложились в условиях совершенно определенного уровня развития производительных сил и организации общества. Приход европейцев внес существенные изменения в материальные условия их жизни, что вызвало конфликт с более медленно меняющимися особенностями их духовной культуры, обычаями и привычками. Например, Хирн упрекает индейцев в «расточительности», в том, что иногда они убивают оленей-карибу больше, чем могут съесть. Но ведь очевидно, что такой «охотничий инстинкт» — добыть дичи как можно больше — сложился у них в условиях использования гораздо более примитивных орудий охотничьего промысла, чем огнестрельное оружие, которое индейцы получили к тому времени; только это оружие и сделало возможным чрезмерное истребление оленей.
Книга известного канадского писателя Фарли Моуэта – это увлекательный, по-настоящему веселый рассказ (повествование) о поразительно сметливой, очень уважающей себя собаке по имени Матт, которая стала достойным и полноправным членом семьи Моуэтов. Моуэты – большие любители путешествий. Это позволяет автору дать развернутую панораму животного и растительного мира Канады. Но центром всех событий, причиной многочисленных смешных происшествий, сопровождающих эту семью, всегда остается их четвероногий друг. Динамичный сюжет, живой язык, искрящийся юмор делают эту книгу интересной не только для детей, но и для взрослых.
Вражда между человеком и волком имеет древние корни. Человек в этой войне победил. Волки практически исчезли в странах Западной Европы. Канадский натуралист писатель Фарли Моуэт в своей книге показывает красоту и силу этого хищника. Автор рассказывает о своей экспедиции в тундру, где он в одиночку, бок о бок с волками, изучал повадки, биологию, взаимоотношения с другими видами этих грозных хищников.
Повесть современного канадского писателя Ф. Моуэта «Шхуна, которая не желала плавать» рассказывает о веселых и печальных приключениях экипажа шхуны «Счастливое Дерзание» в канадских территориальных водах. Тонкое описание природы островов, покоряющая сердце отвага путешественников, крепкий морской юмор не оставят читателя равнодушным.
В повести рассказывается о том, как индейцы и эскимосы спасли от верной гибели двух канадских мальчиков — индейца и англичанина.Книга проникнута духом дружбы детей разных национальностей. О дальнейшей судьбе героев вы прочтёте в книге «Проклятие могилы викинга».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.