Следы и тропы. Путешествие по дорогам жизни - [92]
Некоторые тропы настолько прекрасны, что они просто не могли не появиться. Возникает ощущение, что это не мы их прокладываем, а они притягивают нас. Когда люди, бизоны, олени и другие лесные животные отправляются на поиски горного перевала, они, как правило, выбирают один и тот же маршрут. Кто же тогда изобрел тропу? Люди? Бизоны? Олени? Полностью поставить себе это в заслугу, видимо, не может никто, потому что маршрут предопределяется рельефом местности и потребностями пользователей. Точно так же, как биологи иногда говорят, что «функция предшествует структуре», так и тропа в некотором смысле появляется раньше пешехода и просто ждет, когда он придет и расчистит ее. Появление всех самых блестящих технологических инноваций, по мнению философа Кевина Келли, тоже было неизбежным. Например, с появлением развитой сети дорог, конных экипажей, двигателей внутреннего сгорания и доступного топлива вроде бензина, изобретение автомобиля стало вопросом времени. Неслучайно, что Карл Бенц и Готлиб Даймлер создали автомобиль почти одновременно и независимо друг от друга (неслучайно и то, что вскоре несколько других изобретателей создали свои собственные варианты автомобилей). Как только технология становится востребованной и появляются все необходимые для ее реализации компоненты, изобретателям остается только связать их воедино. Это правило применимо ко всем технологиям, имеющим отношение к производству автомобилей: двигателестроению, металлургии и шинной промышленности.
Впрочем, предопределенность не следует понимать слишком буквально. Келли уточнял, что несмотря на наличие всех необходимых для технического прорыва условий, только изобретатель придает своему изобретению окончательную форму. Например, лампочку накаливания независимо друг от друга изобрели сразу двадцать три человека, однако несмотря на использование одного и того же принципа, каждая из лампочек получила собственный уникальный дизайн. В качестве примера уникального сочетания неизбежного и случайного Келли приводил снежинки, которые обычно появляются из самых заурядных пылинок (обычно частиц грунта), оказавшихся в уникальных условиях (перенасыщенном ледяном воздухе). «Вода неизбежно превращается в лед, – писал Келли, – однако существует великое множество прекрасных форм этого предопределенного состояния».
К тому времени, когда Бентон Маккей впервые выступил с предложением создать Аппалачскую тропу, условия для появления нового вида хайкерских троп уже давно были созданы: туристы заходили все дальше, тропы становились все длиннее, а проектировщики троп мыслили все более масштабно. На самом деле, в то время предлагались и другие протяженные пешеходные маршруты по Аппалачам. «Появление одной большой супертропы неизбежно», – писали Гай и Лора Уотерман. Однако именно предложение Бентона Маккея с его вдохновляющей риторикой о сохранении дикой природы и бедственном положении рабочего класса вызвало всеобщий интерес. Стоило Маккею озвучить свой вариант тропы, как он сразу начал воплощаться в жизнь.
В 1993 году Дик Андерсон, казалось, тоже наткнулся на золотую жилу – нереализованную неизбежность. Именно в тот момент люди во всем мире начали массово интересоваться длинными тропами. С появлением Аппалачской тропы произошел сдвиг в сторону монументализма; затем, в 1980-х и 90-х годах, появились такие тропы, как Маршрут Тихоокеанского хребта и Тропа «Континентальный рубеж». В России, Новой Зеландии, Непале, Японии, Австралии, Италии, Чили и Канаде начали строить супертропы – хайкерские тропы протяженностью более тысячи километров. Большая часть Западной Европы была опутана такими супертропами, как, например, знаменитая сеть пешеходных дорожек Grande Randonnйe. Отчасти этот рост объяснялся появлением все более легкого походного снаряжения, которое позволяло людям преодолевать намного большие дистанции. Чем более популярными становились дальние походы, тем более многолюдными становились длинные тропы. На рубеже двадцать первого века хай-керы начали жаловаться, что такие супертропы, как Аппалачская тропа, утратили из-за этого былую привлекательность. Появились все условия для рождения радикально более длинных троп.
Предложение Андерсона о дальнейшем расширении Международной Аппалачской тропы было принято почти сразу. Шотландия и Испания выразили свою заинтересованность еще в 2009 году, а вскоре к ним присоединились и другие страны. Почти все необходимые для построения маршрута тропы уже существовали, и их оставалось только соединить между собой. На границе между Северной Ирландией и Ирландской Республикой Андерсон столкнулся с неожиданной проблемой – смежные тропы администрировались различными, причем недружественно настроенными организациями, договориться с которыми помогла только смена парадигмы. Когда я впервые встретился с Андерсоном в Портленде, штат Мэн, весной 2011 года, он рассказал, что организации, занимающиеся обслуживанием Тропы Северного моря, которая проходит по территории семи стран Северной Европы, только что проголосовали за присоединение к Международной Аппалачской тропе.
