Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству - [11]

На Западе вирусологи и чиновники системы здравоохранения довольно долго размышляли о целесообразности применения советского подхода. В начале 1990-х годов после развала СССР у нас, наконец, появилась возможность сверить результаты. Я стал одним из тех, кому довелось провести это сравнение.

Центры по контролю и профилактике заболеваний и Медицинский колледж Бейлора тогда начали сотрудничать с НИИ гриппа в Санкт-Петербурге и московским ГНИИ стандартизации и контроля медицинских биологических препаратов имени Л. А. Тарасевича. Мы хотели провести слепое плацебо-контролируемое исследование и сравнить эффективность принятой в США инактивированной сплит-вакцины и российских живых, аттенуированных холодоадаптированных вакцин. Участниками эксперимента стали 555 вологодских школьников.

В 1992 году я полетел в Санкт-Петербург на встречу с нашими российскими коллегами и был поражен тем, насколько бедной и запутавшейся оказалась эта страна, все еще переживавшая потрясение после очередного культурного и политического виража. Проведя 70 лет в относительной изоляции, Россия была для науки чем-то вроде Кубы для американских автомобилей 1950-х годов – своего рода живым музеем. И тем не менее в этих обшарпанных, продувавшихся сквозняками лабораториях в дореволюционных зданиях люди занимались качественными исследованиями. Мне посоветовали захватить с собой колготки, шариковые ручки и калькуляторы – в подарок и на тот случай, если придется, так сказать, «подмазать». Еще меня предупредили, что найти хоть какую-то еду иногда бывает проблематично.

Вологда расположена чуть южнее Санкт-Петербурга и немного восточнее Москвы. Мы двенадцать часов ехали на ночном поезде через леса и болота, как герои «Доктора Живаго», и подъедали припасы, которые взяли с собой.

Добравшись до места назначения, мы посетили школы, в которых проводились исследования. Когда работа была завершена, оказалось, что у 27 процентов ребят, привитых по нашей методике (убитыми вирусами), отмечается местная реакция (главным образом покраснение в месте укола). У детей в группе с аттенуированной вакциной в 12 процентах случаев наблюдался острый ринит (воспаление слизистой оболочки носа) и только в восьми процентах случаев боль в горле. Таким образом, с точки зрения профилактики осложнений первое очко получили россияне.

Спустя четыре недели после вакцинации у детей, получивших нашу убитую вакцину, обнаружилось примерно на 20 процентов больше антител. Лакмусовой бумажкой для нас являлось количество пропусков школы из-за острого респираторного вирусного заболевания в сезон гриппа, и результаты оказались следующими: 56 процентов для убитой вакцины и 47 процентов для аттенуированной. Два подхода оказались в целом эквивалентны.

Через 10 лет, в январе 2003 года, живую вакцину от гриппа начали применять в Соединенных Штатах. Тогда я работал заместителем генерального директора по инфекционным заболеваниям и направлял эпидемиологов расследовать массовое распространение гриппа A (H5N1) среди птиц в Евразии и Африке, которое уже привело к тяжелым случаям заболевания у людей. Этот штамм вируса птичьего гриппа впервые себя проявил в момент смертельной вспышки, поразившей домашнюю птицу в Гонконге в 1997 году. Он был очень патогенный и быстро мутировал. Этот штамм до сих пор обнаруживают у самых разных видов, в том числе и у человека. Впоследствии из 638 зараженных он убьет 60 процентов. Есть четкие свидетельства, что он передается от человека к человеку, пусть и ограниченно. Если он станет распространяться как вирус – в прямом и переносном смысле, – может начаться ужасная пандемия. Страшная перспектива, если учесть, что при пандемии гриппа 1918–1919 годов умерло 2,5 процента заразившихся.

Пути миграции птиц в Африку и обратно пролегают так, что Европа оказалась прямо в перекрестье прицела, и одной из моих задач стала оценка подготовки стран Европейского союза к наблюдению и выявлению заболевания и лабораторному анализу. От гриппа A (H5N1) погибли тогда десятки миллионов птиц, еще сотни миллионов были забиты и уничтожены, чтобы сдержать распространение инфекции в Юго-Восточной и Средней Азии, в России, на Кавказе, Балканах, Ближнем Востоке, в Западной Африке и по всей Европе.

Отслеживание вспышек заболеваний учит смирению. Столкнувшись с распространением гриппа A (H5N1), мы долгие годы исходили из того, что следующая эпидемия лишь вопрос времени, и считали, что это будет птичий грипп из Азии, как часто бывало в прошлом.

Пока мы присматривали за Восточным полушарием и ожидали птичьего гриппа, другой штамм нанес удар с противоположной стороны – из Мексики. Он оказался разновидностью гриппа A (H1N1p), возникшей у свиней. Этот штамм содержал гены четырех разных вирусов: североамериканского свиного гриппа, североамериканского птичьего гриппа, человеческого гриппа и вируса свиного гриппа, который обычно встречается в Европе и Азии.

Это было в 2009 году. Болезнь распространилась сначала до Сан-Диего и Техаса, а потом охватила все Соединенные Штаты и унесла 17 тысяч жизней. В Мексике ситуация была куда серьезнее: чтобы сдержать вспышку, пришлось на пять дней закрыть всю страну. Мы боялись одного, а получили другое, и враг застал нас врасплох.