Следуй за своим сердцем - [19]

— Чем занимался Иоганн?

— Работал в велосалоне.

— У него что, не было амбиций?

— Амбиции были, конечно, — печально ответила она. — Он мечтал стать инженером, но нам не хватало денег на учебу для нас обоих. Так что свои мечты он оставил на потом. Я свои планы осуществила, а он не успел.

Нотка меланхолии в ее голосе при упоминании покойного мужа вдруг заставила Даниеля почувствовать неприятное беспокойство. Она что же, все еще скучает по нему? А может, из‑за большой любви к нему она поклялась не выходить больше замуж? А почему, собственно, это вообще его вдруг взволновало? Он зарабатывает свои деньги тяжелым трудом. Да, ему повезло, что у него богатые родители, которые оплатили его учебу в университете, но с тех пор как он получил диплом, он ни цента у них не взял. Он успешный человек, и ему приятно осознавать, что он достоин того, что имеет.

Однако где‑то в глубине души он понимал: что бы он ни сделал, он не добьется от Евы такой же верности и преданности, какие она питала к Иоганну. Она всегда будет сравнивать его со своим первым мужем — и сравнение это будет не в его пользу.

Что ж, пускай. Он требует от Евы супружеской верности, но ее одобрение ему ни к чему. Да и любовь ее нужна ему только лишь в постели.

Однако мысленно говоря себе, что ее прошлое ему неинтересно, вслух он произнес:

— Знаешь, чего я не могу понять?

Она покачала головой и потянулась за своим коктейлем.

— Почему ты вышла замуж так рано. Да‑да, я очень любопытен. Большинство современных молодых женщин вроде тебя выходят замуж гораздо позже. Взять хотя бы мою сестру.

Ева пригубила коктейль, задумчиво покрутила бокал в ладонях.

— Мы поженились, чтобы защитить меня.

— И от чего тебе требовалась защита? — озадаченно поинтересовался он.

Чуть помедлив, она ответила:

— Не от чего… От кого. От моих родителей.

Его изумлению не было предела.

— Тебе была нужна защита от собственных родителей?

Она кивнула.

— Я сбежала из дома в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. В день моего совершеннолетия они и так утратили власть надо мной, но я решила, что замужество даст мне большую защиту. Я понятия не имела, что они сделают, если найдут меня. Очевидно, что с другой фамилией им было бы разыскать меня сложнее. Я ужасно боялась, что если они до меня доберутся, то заставят вернуться через суд.

— Разве такое возможно?

— Законным путем — нет. Но я знаю своих родителей. Они пошли бы на все. Сумели бы сделать так, чтобы меня признали невменяемой… или еще что‑нибудь такое.

— Но почему? Зачем?

— Потому что я принадлежала им. Все мы. Они дали нам жизнь и стали нашими хозяевами. Они решали, чего нам хотеть, что чувствовать, с кем общаться, чем заниматься. Они все знали лучше, их правила были незыблемыми. Если мы их нарушали, нас жестоко наказывали.

Ева замолчала, чтобы сделать глоток коктейля. Раскрывая неприглядные подробности своего детства, она каким‑то непостижимым образом сумела сохранить абсолютно спокойный, даже расслабленный вид. Хотя хладнокровие ее было напускным — в этом Даниель не сомневался. Что ж, теперь ясно, почему она не пригласила на свадьбу никого из родственников.

Внезапно его размышления прервало чье‑то громогласное приветствие.

— Даниель Пеллегрини! До чего приятно видеть тебя, парень!

Над ними нависла монументальная фигура Талоса Каллиакиса.

Мысленно порадовавшись тому, что их грустная беседа была прервала, Даниель поднялся навстречу старому приятелю и с удовольствием заключил в объятия.

— Что ты тут делаешь? Я и не знал, что ты собираешься в Италию.

— Амалия на этой неделе выступает во Флорентийской опере.

Искусство и культура сами по себе никогда не интересовали Даниеля, но вот здания, связанные с ними, всегда приводили его в восторг. В детстве его частенько водили на разнообразные постановки в театр в Пизе, однако там он внимательно изучал интерьеры, совершенно не обращая внимания на то, что происходило на сцене.

Жена Талоса, Амалия, играла на виолончели и играла столь виртуозно, что ее искусство восхищало даже Даниеля.

— Ты один? Присоединяйся к нам. — Даниель повернулся к Еве: — Ева, это мой старый друг Талос Каллиакис. Талос, это Ева. Моя… жена.

— Твоя жена?! — Талос был явно шокирован. — Однако ты совершенно непредсказуем. Я и не знал, что ты женился.

— Это потому, что мы поженились только сегодня, — вступила в беседу Ева, поднимаясь и протягивая гиганту руку. — Приятно познакомиться.

Проигнорировав протянутую ладошку, гигант немедленно заключил Еву в объятия и расцеловал в обе щеки.

— Поздравляю вас обоих. Уверены, что я вам не помешаю? Вы наверняка хотите побыть наедине. — Он испытующе посмотрел на Даниеля, словно недоумевая, почему молодожены проводят вечер в баре вместо того, чтобы наслаждаться обществом друг друга в постели.

— Вовсе нет, — просто и естественно ответил Даниель, и Ева не сомневалась, что он абсолютно искренен. Он взял ее руку и поднес к своим губам. — У нас с Евой впереди вся жизнь.

Талос заказал шампанского. Они втроем мило болтали, постепенно к ним стали присоединяться еще и еще какие‑то люди, их компания росла, появилась даже замеченная ранее Евой кинозвезда, шампанское текло рекой. Весть о том, что закоренелый холостяк Даниель Пеллегрини наконец‑то женился, стала достоянием общественности.