Следствие не закончено - [20]

Но, как выяснилось, напрасно оробел парень, библиотекарь К. Добродеева встретила его даже приветливее, чем до «сцены у фонтана».

— Куда же вы запропастились, джентльменчик?

С таким непринужденно-шутливым вопросом обратилась Катюша к Михаилу, конфузливо задержавшемуся в дверях. И, не дожидаясь ответа, добавила уже серьезнее:

— А я уже начала беспокоиться: был такой примерный читатель — и вдруг… Нехорошо, нехорошо, Михаил Иванович!

— Извините. Но ведь я эту книгу не только для себя брал, — попытался оправдаться Михаил.

— Какую книгу? — непонятно удивилась Катюша.

— Вот — «Некоторые вопросы эстетического воспитания».

— А-а…

Трудно иногда понять женскую психологию.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

«Он и бригаду-то подобрал себе под масть — из футболистов да уголовников!..»

Нужно сказать, что в нелестной аттестации, которую однажды дала Елизавета Петровна Добродеева жениху своей племянницы, была доля правды: действительно, большинство членов молодежной бригады Михаила Громова отличалось незавидным прошлым. Так, братья Малышевы — трудно различимые близнецы Борис и Глеб — в том же году, в котором прибыл в Светоград «изгнанник» Михаил Громов, тоже были отчислены, только не из семьи, а из интерната при техническом училище и долгое время, не имея постоянного местожительства, наводили страх на весь береговой район Светограда. «Вот уж верно говорится, что с дикой яблоньки яблоко на землю упадет, а к столу не попадет!» Такое мнение высказывалось благонамеренными людьми потому, что отца Малышевых — судового механика с буксира «Витязь» — за пособничество оккупантам, раскрывшееся через восемь лет после окончания войны, осудили на долгий срок, а мать — рейсовая буфетчица и шибко веселая бабенка — уже через месяц после показательного суда над группой гитлеровских прислужников обрела новое супружеское счастье со вторым помощником капитана на теплоходе «Федор Шаляпин». А сыновей «сплавила» в интернат.

И неизвестно, куда завела бы братьев судьба, обернувшаяся для них мачехой, если бы не увлечение еще с мальчишеских лет футболом и не встреча с Михаилом Громовым.

А встретились парни на футбольном поле, причем при обстоятельствах, казалось бы, никак не способствующих дружескому сближению: отлично сыгранная защитная пара Малышевых — парни «чугунного литья» и неподатливого характера, — выступавшая за команду речников, так лихо снесла излишне напористую «восьмерку» команды строителей, что Михаил Громов минут десять отлеживался на пахучей травке, неподалеку от ворот супротивной команды, окруженный сочувственно посапывавшими болельщиками младшего школьного возраста.

Но что Михаилу показалось в тот момент уже совсем обидным: его друг по работе и по нападению — злой, стремительный и хваткий, как молодой хищник, Ярулла Уразбаев, — возмущенный явно неспортивным поступком «бычков», пробил одиннадцатиметровый с такой яростью, что мяч просвистел не только выше ворот, но и над четырехметровыми трибунами, окружавшими футбольное поле.

Как ни странно, но именно этот, вдвойне обидный для команды строителей игровой эпизод и положил начало знакомству, а впоследствии и подлинной дружбе четырех футболистов из двух непримиримо соперничавших команд. Еще больше укрепилась взаимная симпатия уже при совместной игре за сборную Светограда.

И уже к осени того же знаменательного для всех года Борис и Глеб Малышевы досрочно и к тому же в самый «хлебный» месяц выбыли из сезонной артели грузчиков и, по ходатайству райкома комсомола, были зачислены в штат Светоградского стройуправления.

А в канун пятидесятого Октября к прибывшему на прием объекта главному инженеру управления Якову Матвеевичу Леванту подошли четыре здоровущих парня и все, как по команде, приветственно приподняли головные уборы.

Один из подошедших, в котором Яков Матвеевич не сразу узнал вообще-то хорошо ему известного нападающего команды «Строитель» Михаила Громова, обратился к главному инженеру с такими словами:

— Хотим мы, товарищ Левант, и в вашем хозяйстве создать собственную команду.

— Кто это — вы? И что значит — команда? — спросил удивленный таким предложением Яков Матвеевич.

Но когда главный инженер узнал, что парни хотят освоить специальность арматурщиков, а затем выделиться в самостоятельную бригаду, положив в основу будущей деятельности лозунг «Бей в девятку!» — он к этому замыслу отнесся сочувственно.

Существенную роль сыграло то, что и сам Левант — мужчина уже не молодой, да и с пониженным давлением к тому же, — можно сказать, вырастал на глазах, когда оказывался на трибунах им же спроектированного стадиона и наблюдал игру команды строителей, которую считал, после дочери Лии, своим вторым детищем. Обычно уже к концу первого тайма Левант готов был стереть с лица футбольного поля любого нахрапистого форварда, осмелившегося посягнуть на ворота его любимцев. Он даже свистеть выучился не хуже любого пацана, а домой после очередного матча являлся в таком потрепанном и опустошенном виде, что можно было подумать, будто футболисты гоняли все девяносто минут по травяному полю не пестренький мяч, а самого Якова Матвеевича. Так что в известной степени права была его супруга Матильда Иосифовна, когда однажды высказала мужу такие исполненные горькой заботливости слова: