Следствие - [19]

Позавтракал он в баре на площади, а потом сразу позвонил Сиссу. Женский голос ответил, что доктора нет в Лондоне. Это расстроило все планы. Выйдя из бара, он побрёл по улице, глазея на витрины, около часа бесцельно болтался по этажам универмага Вулворта и лишь в двенадцатом часу поехал в Скотленд-Ярд.

Был вторник. Грегори прикинул, сколько дней осталось до срока, названного Сиссом. Ознакомился с донесениями из провинции, тщательно просмотрел метеорологические сводки и долгосрочный прогноз погоды для южной Англии, поболтал с машинистками и договорился с Кинзи сходить вечером вместе в кино.

После кино опять надо было как-то убивать время. Штудировать «Судебную медицину» не хотелось, но не из лени, а потому, что иллюстрации в учебнике вызывали гадливость. Конечно, в этом он никому и никогда не признался бы. Грегори понимал: надо ждать. Хорошо бы найти какое-нибудь занятие, тогда время не тянулось бы так томительно. Однако это было не просто. Он выписал номера томов «Криминологического архива», которые следовало взять в библиотеке, посмотрел в клубе по телевизору футбольный матч, дома часа два покорпел над книжками и отправился спать с убеждением, что день прошёл зря.

Утром Грегори проснулся с твёрдым намерением заняться статистикой. Он купил несколько учебников, из книжной лавки поехал в Ярд и там проболтался до обеда, потом спустился в метро на Кенсингтон-гарден и попытался развлечься, как в студенческие времена. Вскочил в первый подошедший поезд, вышел тоже на первой попавшейся станции и так в течение часа мотался по городу, подчиняясь случайным импульсам. В девятнадцать лет такая игра с самим собой захватывала. Он не мог понять, как это получается, что вот он стоит в толпе и до последней секунды не знает, поедет этим поездом или нет. Он ждал какого-то внутреннего сигнала, толчка, иногда говорил себе: «Сейчас не тронусь с места» — и прыгал в вагон, когда двери уже захлопывались. А то решительно приказывал: «Сяду в следующий поезд!» — и вскакивал в тот, что стоял перед ним. Тогда его страшно занимали загадки так называемого «случая», и свою психику он попытался превратить в лабораторию по изучению случайности и самого себя — правда, без особых результатов. Но, видно, в девятнадцать лет даже такой способ проникновения в тайны психики может быть интересным. Зато теперь он убедился, что стал человеком, совершенно лишённым фантазии, и через час (под конец он уже принуждал себя к новым пересадкам, так как знал, что делать всё равно нечего) решил — хватит. Около шести заглянул в «Европу», но, увидев в баре Фаркара, вышел, прежде чем тот его заметил. Вечером снова сходил в кино на какой-то скучнейший фильм, а потом занимался дома статистикой, пока метровой длины уравнения не нагнали на него сон.

Было ещё совсем темно, когда телефонный звонок вырвал его из постели.

Шлёпая босыми ногами по холодному полу, он вспомнил, что настойчивый этот сигнал уже давно мешал спать. Со сна никак не удавалось отыскать кнопку настольной лампы. Телефон не умолкал. Грегори пошарил в темноте и схватил трубку.

— Грегори слушает.

— Наконец-то! Я уж думал, что ты ночуешь не дома. Ну и спишь ты — дай Бог каждому! Слушай, мы получили донесение из Пикеринга. Там была попытка похитить труп.

Грегори сразу узнал голос — Эллис, дежурный по Скотленд-Ярду.

— Пикеринг? Пикеринг? — Грегори судорожно соображал. Он стоял в темноте, ещё не совсем проснувшись, пошатываясь, а трубка бубнила в ухо:

— Постовой, дежуривший у морга, попал под машину. «Скорая» уже выехала. История какая-то странная. Машина, которая сбила констебля, врезалась в дерево. Впрочем, увидишь сам.

— Когда это было? В котором часу?

— Ну, может, полчаса назад. Донесение пришло только что. Слушай, давай говори, кто тебе нужен, я уже высылаю машину.

— Дадли есть?

— Нет. Он вчера дежурил. Бери Вильсона. Ничуть не хуже. Прихватите его по пути, я ему сейчас позвоню.

— Ладно, Вильсон так Вильсон. Да, дай ещё техника из тройки, лучше бы Томаса. И пусть захватит всё хозяйство. Ага, и ещё врача. Как там с врачом?

— Слушай, ведь «скорая помощь» уже выехала. Врач уже, наверное, на месте.

— Да нет! Нашего врача! Не лечить, совсем наоборот!

— Хорошо, будет. Ну собирайся, высылаю машину.

— Дай мне минут десять.

Грегори включил лампу. Возбуждение, охватившее его, пока в темноте трезвонил телефон, при первых словах дежурного исчезло. Всё ещё босиком он подошёл к окну. Только-только начало светать. Улица была белая: ночью шёл снег. «Это хорошо», — подумал он и на цыпочках пошёл в ванную. Он прикинул, что, пока Томас будет запаковывать своё хозяйство, можно будет принять душ. И не ошибся.

Подняв воротник, он стоял у ворот, а машины всё не было. Посмотрел на часы: почти шесть. И тут раздался гул мотора. Подъехал большой чёрный «олдсмобиль», за рулём сидел сержант Коллз, рядом фотограф Вильсон, а на заднем сиденье ещё двое. Машина притормозила, Грегори почти на ходу вскочил в неё и с треском захлопнул дверцу. Автомобиль рванул и на полной скорости с зажжёнными фарами помчался по улице.

На заднем сиденье расположились Соренсен и Томас. Грегори шлёпнулся рядом с ними. Стало тесно.