— В таком случае, это чистая пагуба.
— Нет, не совсем, но положение серьезное, даже очень, этого я скрывать не стану. Враги наши интригуют повсюду, они вертятся, как черви в святой воде, как бесы перед заутреней. Мало того, они уже успели нанести нам несколько довольно серьезных уронов, но, к счастью для нас, у них нет золотого ключа, которым все отпирается; в их распоряжении одни только надежды и обещания, а вы сами знаете, что значат обещания в суде.
— Какие же неприятности причинили они нам?
— Две весьма серьезные: во-первых, дон Порфирио назначен губернатором провинции Сонора.
— Caray! Это, вероятно, дорого ему обошлось.
— Да, двадцать пять тысяч пиастров.
— Чистоганом?
— Ну, да! В этих делах в кредит не верят.
— Да, но, говорят, дон Порфирио разорен до нитки.
— Быть может, вы ошибаетесь, и он не так уж разорен, как вы полагаете.
— Что касается лично меня, то я ничего об этом не знаю, я повторяю только то, что говорят.
— Кто?
— Все.
— Ну значит и никто — смотрите, не доверяйте тому, что говорят! — сказал дон Бальдомеро, — то, что говорят, далеко не всегда бывает верно.
— Ну, все равно, важно знать только, какими судьбами он добыл эту сумму.
— Да очень просто: под свою подпись на три месяца срока под залог его двух домов, которые он имеет в Мехико — он получил двести тысяч пиастров.
— Что за дурак банкир, который устроил с ним это дельце!
— Это я, господа! — с глуповатым видом заявил рассказчик. Все присутствующие невольно вскрикнули от изумления.
— Под этим должна быть какая-нибудь подкладка! — сказал дон Мануэль, покачивая головой.
— Caray! — воскликнул дон Бальтасар, — всегда и везде есть какая-нибудь подкладка!
