След в прошлом - [54]

Максим открыл люк и увидел окровавленную голову механика-водителя. Он спустился, сначала вытянул его на себя, а затем вытолкнул его на броню.

В следующее мгновение сполз вместе с ним на землю. На земле парень застонал. Максим бросил взгляд вниз, и его обдало холодом — у парня не было правой ступни.

— Там ещё мой командир, — пробормотал он.

— Он жив?

— Был жив…

— Ну вот, товарищ генерал, — прошептал Максим, вспомнив Котова, — я опять иду в ад и можете быть спокойны — у меня нет в руках автомата…

Бэтээр обволокло густым и чёрным дымом. Максим с трудом отыскал люк и снова спустился внутрь. Нащупал тело капитана, он был жив, хотя и был весь в крови.

— Крепись, Вася, сейчас я вытащу тебя наверх, — сказал ему Максим и потянул его на себя, затем поднял и вытолкнул на броню. Вслед за ним вылез и сам. В обнимку с Василием сполз с брони…

— Жив твой командир, — сказал он механику, встретившего его взглядом широко раскрытых глаз, в которых не было ни испуга, ни боли, а лишь полное отрешение…

— Как зовут тебя, парень? — спросил он его.

— Женя, — прошептал тот, обескровленными губами. — Оттащите командира за камни, а я попробую сам туда отползти…

Максим взвалил на себя раненого Василия и пополз с ним за камни. Затем вернулся за механиком, тот смог проползти лишь пару метров и потерял сознание.

— Не вздумай умирать, Женя! — почти прорычал он ему. — Что я скажу твоей матери!

Оттащив парня за камни, Максим снял с себя портупею и перетянул ему ногу. Затем достал из своего кармана перевязочный пакет и перевязал окровавленную культю. Парень вновь пришёл в себя.

— Лежи, Женя, лежи… Не теряй сознание, я сейчас перевяжу твоего командира, а затем вколю тебе укол. — Максим ощупал карманы Василия. — В них он отыскал перевязочный пакет и два шприц-тюбика с обезболивающим веществом. — Какой же ты молодец, Василий, — похвалил он его. — Теперь на всех хватит…

Наложив капитану повязку на грудь, он вколол ему и механику промедол, содержащийся в шприц-тюбиках. Свою ногу он перетянул брючным ремнём, чтобы тоже остановить кровотечение…

Максим видел, как загорелась «шашига», под колёсами которой отстреливались трое пограничников. Полыхало сильно. В кузове были два станковых пулемёта и ящики с боеприпасами. Рванёт — быть беде. Тушить под обстрелом бесполезно.

— Парни, топите машину в арыке, — крикнул он им, что есть мочи.

Его услышали. В кабину запрыгнул один из погранич, этот был водитель, он завёл машину и направил её на полном газу в арык.

Машина затонула почти по кузов, парень выпрыгнул из кабины и сразу же ушёл с головой под воду, чтобы уйти из-под обстрела бандитов. Душманы ещё некоторое время вели огонь по машине, и это позволило двум его товарищам сменить позиции и перебежать под колёса другого автомобиля.

Вскоре к ним присоединился и этот смельчак, он переждал некоторое время в воде, находясь рядом со своей машиной, а потом перебрался по арыку к своим товарищам.

Перед глазами у Максима неожиданно поплыли круги. Только бы сознание не потерять, зарежут ведь, как барана, — овладела им тревожная мысль.

Слева от него, где ещё недавно велась ожесточённая стрельба, послышались взрывы гранат, а затем повисла мёртвая тишина. Неужели всех убили, — с горечью в сердце подумал он. Но там вновь заговорили два автомата.

— Живы! — с облегчением прошептал он, облизывая сухие, потрескавшиеся губы. — Только бы парни выжили… Раны заживут… Надо держаться… Главное, не потерять сознания… Скоро наши подоспеют… Но почему их так долго нет?

Со стороны пограничного поста донёсся звук, и Максим отчётливо различил автоматные и пулемётные очереди. Вот оно что. Блокировали, гады! — ругнулся он. — Теперь скорой помощи не жди…

Слева зашуршал песок.

— Товарищ майор, — послышался слабый голос, и Максим разглядел ползущего к нему пограничника. — Не стреляйте, я свой, я сержант Рябов.

Ноги сержанта были раздроблены взрывом снаряда, и за ним по песку тащился кровавый след.

Максим как-то сразу забыл про свою боль в ноге. Ему было жаль этого молодого парня, только начинающего жить, и так страшно искромсанного осколками снаряда.

— Как же ты, сержант, дополз сюда? — с сочувствием спросил он. — Как ты смог?

— Я, товарищ майор, расстрелял все патроны и не оставил последнего для себя… Я боялся, что «духи» могут меня захватить живым. — К вам ползти было ближе… — слабым прерывистым голосом прошептал он, размазывая по лицу кровь и слезы.

На перевязку многочисленных ран сержанта у Максима ушло слишком много сил. Бинтов не было, пришлось рвать на полосы свою тельняшку.

Максима лихорадило. Трясло от потери крови, но не меньше — от злости и досады. Он был страшно зол и на этих дикарей из «прошлого», напавших ни них, и почему-то на генерала Кротова, и на себя, оказавшегося с одним пистолетом в руках.

В небе появилось звено «Ми-24», и выпущенные ими НУРСы, вздыбили горы… Душманы, оставляя убитых и тяжелораненых, в спешке покинули свои позиции.

Вслед за боевыми вертолётами в небе появились два «Ми-8», которые приземлились рядом с колонной. Из них выскочили санитары с носилками и сразу принялись за дело.

За камнями, рядом с подбитым бэтээром, их взору предстала волнительная картина. У огромного валуна сидел истекающий кровью офицер Особого отдела с пистолетом в руках, головами к нему лежали трое, перевязанных им, раненых бойцов.