След памяти - [4]
Риггс встал, застегиваясь:
— Роберт, вы странный человек.
Керанс внезапно поставил стакан.
— Послушайте, полковник, я, к сожалению, не смогу помочь вам сегодня утром. Мне только что кое-что пришло в голову.
Он заметил, Риггс медленно покачал головой и сказал:
— Да, я понимаю. Это моя забота.
— Верно. Я видел ее вчера вечером и сегодня утром, уже после получения новости. Вам нужно убедить ее, Роберт. Сейчас она решительна отказывается уходить. Она не понимает, что это конец, что больше тут не будет ни одного отряда сдерживания. Она, возможно, продержится еще месяцев шесть, но в марте, когда пояс ливней придет сюда, мы не сможем даже послать за ней вертолет. В любом случае после нашего ухода никто не будет о ней заботиться. Я говорил ей это, но она отвернулась и не стала слушать.
Керанс мрачно улыбнулся, представив себе этот ее резкий поворот и надменную походку.
— Иногда Беатрису трудно переносить, — заметил он, надеясь, что она не слишком обидела Риггса.
Вероятно, потребуется гораздо больше трех дней, чтобы убедить ее, и Керанс хотел быть уверенным, что полковник будет ждать.
— Она сложная натура и живет как бы на нескольких уровнях. И пока все эти уровни не синхронизированы, она может вести себя, как сумасшедшая.
Они вышли из комнаты; предварительно Керанс установил термостат кондиционера на нужную температуру и тщательно проверил воздушные барьеры. Они медленно спускались к катеру, Риггс заглядывал в пустые номера и свистом распугивал змей, медленно ползавших по покрытым плесенью диванам. Когда они вступили на палубу катера, Макреди закрыл за ними проволочную дверь.
Через пять минут, таща за собой на буксире катамаран, они поплыли по лагуне, удаляясь от отеля. Золотые волны сверкали в кипящем воздухе, огромные растения вокруг них плясали в поднимающихся воздушных струях — джунгли были полны колдовского очарования.
Риггс внимательно смотрел вперед через проволочную сетку.
— Слава Богу, этот сигнал из Берда наконец-то пришел. Мы должны были уйти еще год назад. Все это тщательное картографирование гаваней для возможного использования когда-нибудь в будущем — сплошной абсурд. Даже если эти вспышки на солнце утихнут, пройдет не менее десяти лет, прежде чем можно будет попытаться вновь занять города. К тому времени даже самые большие здания утонут под илом. Потребуется несколько дивизий только для того, чтобы расчистить, например, джунгли по берегам лагуны. Бодкин говорил утром, что некоторые из растений уже поднимаются над водой на двести футов.
Он снял за козырек свою фуражку и потер лоб, затем, перекрывая рев дизелей, крикнул:
— Если Беатриса останется здесь, она действительно сумасшедшая, Кстати, это напомнило мне еще об одной причине, почему нам нужно уйти. — Он взглянул на одинокую высокую фигуру сержанта Макреди, стоявшего у румпеля и пристально всматривавшегося в воду, и на истощенные лица остальных. — Скажите, доктор, как вы спите в последнее время?
Удивленный, Керанс взглянул на полковника, размышляя, имеет ли этот вопрос отношение к его чувствам к Беатрисе Далл. Риггс глядел на него своими умными глазами, машинально помахивал трубкой.
— Очень крепко, — спокойно ответил Керанс. — Никогда не спал лучше. А почему вы спрашиваете?
Но полковник лишь показал головой и начал выкрикивать распоряжения Макреди.
2. Приход игуан
Пронзительно крича, как встревоженный дух баньши, большая летучая мышь с носом, похожим на молот, вылетела из боковой протоки и устремилась прямо к катеру. Ее сонар был обманут лабиринтом гигантских паутин, натянутых над водой колонией пауков-волков, и она чуть не наткнулась на проволочную сетку над головой Керанса, а затем полетела над линией затонувших зданий, огибая огромные листья папоротников, выросших на крышах. Внезапно, когда она пролетала мимо одного из нависавших карнизов, неподвижный, похожий на камень выступ сдвинулся с места и мгновенно поймал мышь в воздухе. Раздался короткий пронзительный визг, и Керанс успел заметить, как ломались крылья мыши в пасти ящера. Затем рептилия вновь неподвижно замерла среди листвы.
На всем пути вдоль залива, высовываясь из окон контор и правительственных зданий, за ними следили игуаны, медленно поворачивая свои твердые, покрытые роговыми наростами головы. Они бросались вслед за катером, хватали насекомых, изгнанных волной из гнезд гниющей растительности, вновь карабкались в окна и занимали прежние наблюдательные посты. Без этих пресмыкающихся лагуны и заливы с полу затонувшими коробками зданий в нестерпимой жаре были бы полны сонным очарованием, но игуаны и другие рептилии разрушали эти чары. Как свидетельствовало их появление в окнах контор, рептилии овладели городом. Теперь они были господствующей формой жизни здесь.
Глядя вверх на их лишенные выражения морды, Керанс ощущал ужас, который они вызывали в кайнозое, будучи наследием ужасных джунглей мезозоя, когда рептилии уступили перед натиском млекопитающих, и чувствовал непримиримую ненависть, которую испытывает один зоологический класс к другому, более позднему, победившему его. В конце пролива они оказались в следующей лагуне — широком круге темной зеленой воды с полмили в диаметре. Линия красных пластмассовых бакенов отмечала проход к отверстию в противоположной стороне. Осадка катера составляла немногим более фута, и когда они двигались по ровной поверхности воды, наклонные лучи солнца сзади освещали ее темные глубины. Тогда ясно проступали остовы пяти- и шестиэтажных зданий, колебавшиеся в толще воды, как привидения. Изредка над поверхностью пролива виднелась поросшая мхом крыша. В шестидесяти футах под ними между зданиями пролегал прямой широкий проспект — часть бывшей главной улицы города. Сверху они разглядели корпуса автомашин, стоявших у обочины. Большинство лагун в центре города окружало сплошное кольцо зданий, поэтому в них было сравнительно немного ила. Свободные от растительности, защищенные от дрейфующих масс саргасовых водорослей, улицы и магазины сохранились нетронутыми, словно отражение в воде, потерявшее свой оригинал.
