След Оборотня - [11]

Труп, обнаруженный в порту, окрестили «Человеком из контейнера».

– Не понимаю, как ты это выносишь, – ворчал Марино.

В раздевалке рядом с помещением морга, куда мы отправились сразу же после совещания, ни закрытая дверь, ни бетонная стена не спасали от всепроникающего зловония.

– Твое присутствие здесь вовсе не обязательно, – напомнила я ему.

– Не хочу лишать себя удовольствия.

Мы надели комбинезоны, перчатки, нарукавники, бахилы, колпаки и маски с защитными экранами. Фильтрующими тампонами мы не пользовались – я в них не верила, и, если замечала, что кто-то из моих подчиненных украдкой смазывает ноздри «Виксом», он мог смело рассчитывать на увольнение. Судмедэксперт вынужден постоянно копошиться в грязи и вони, и тот, кто не способен пересилить себя, пусть ищет себе другую работу.

Трупная, как мы называем помещение, где проводим экспертизу разлагающихся тел, оборудована автономной системой охлаждения и вентиляции, а также передвижным столом и большой раковиной. Все, включая шкафы и двери, сделано из нержавеющей стали. Двери автоматически открываются при нажатии на крупные железные кнопки, на которые удобно надавливать не только ладонями, но и локтями.

Войдя в трупную, я вздрогнула, увидев там Андерсон. Она стояла прислонившись к рабочему столу, а на полу посреди комнаты лежали носилки с запечатанным в мешок трупом. Я никогда не оставляю полицейских наедине с необследованным трупом, поскольку с недавних пор в судах вошло в моду подвергать сомнению работу всех участников разбирательства, за исключением защиты.

– Что вы здесь делаете? И где Чак? – осведомилась я.

Чак Раффин был старшим санитаром морга, и я, естественно, ожидала найти его на рабочем месте. Ему надлежало проверить комплектность хирургических инструментов, наклеить на пробирки ярлыки и подготовить для меня все необходимые документы.

– Он впустил меня и куда-то ушел.

– Давно?

– Ну, может, минут двадцать назад, – ответила Андерсон.

– Сдается мне, ты «Виксом» нос намазала, – заметил Марино.

Над верхней губой Андерсон блестела мазь.

– Знаешь, Андерсон, – продолжал Марино, – когда мешок расстегнут, тебя ожидает пренеприятнейшее зрелище.

– Я сейчас ухожу, – заявила она, обращаясь ко мне. – Просто хотела предупредить вас, что буду допрашивать свидетелей. Так что передайте мне информацию о трупе, как только она у вас появится.

– Каких свидетелей? Неужто Брэй командирует тебя в Бельгию? – съязвил Марино.

– Позвоните мне, – распорядилась Андерсон.

Как только двери за ней сомкнулись, я связалась с Роуз.

– Где Чак?

– Кто его знает? – ответила Роуз, пытаясь не выдать неприязнь, которую она испытывала к старшему санитару.

– Пожалуйста, найди его. Пусть немедленно идет сюда.

Я положила трубку и пожаловалась Марино:

– Скоро мое терпение лопнет, и я его уволю. Ленивый и совершенно безответственный. Раньше он таким не был.

– Скажем так: стал более ленивым и безответственным, чем был прежде, – поправил меня Марино. – Этот парень себе на уме и, к твоему сведению, налаживает связи в полицейском управлении.

– Вот и замечательно. Забирайте его себе.

Я начала расстегивать мешок. Нам в лица пахнуло одуряющим зловонием. Марино выругался. Я развернула простыни, в которые был завернут труп.

– Он не по собственной воле дошел до такого состояния, – напомнила я Марино. Тот смазывал ноздри «Виксом». – А вот это уже лицемерие, – прокомментировала я.

Двери трупной раздвинулись, и в комнату ступил Чак Раффин с рентгеновскими снимками в руках.

– Почему ты впустил сюда постороннего, а сам исчез? – попеняла я Раффину. – Тем более что этим посторонним оказался неопытный детектив.

– Я не знал, что она неопытна, – ответил Раффин.

– Лиц, не наделенных специальными полномочиями, наедине с необследованными трупами мы не оставляем. Это касается и полицейских. Всех без исключения – с опытом и без.

Раффин был высоким стройным молодым человеком с томными карими глазами и непокорной белокурой шевелюрой. Из-за нее он выглядел так, будто только что поднялся с постели. Женщины находили его неотразимым, но я на его чары не реагировала. Он это быстро понял и оставил попытки покорить меня.

– В котором часу явилась Андерсон? – спросила я. Раффин молча вытаскивал негативы из больших бумажных пакетов.

– Чак, в котором часу пришла Андерсон? – повторила я свой вопрос.

– Полагаю, где-то в четверть девятого.

– И ты впустил ее, зная, что все будут сидеть на совещании? – возмутилась я. – Зная, что в морге никого не будет. Да здесь же всюду документы, личные вещи, трупы.

– Она никогда не была в морге, поэтому я устроил для нее короткую экскурсию. К тому же я никуда не уходил – считал таблетки, пока выдалось время.

Со многими трупами к нам поступают запасы лекарств, которые требуется пересчитать и после выбросить в раковину. Это нудное занятие входило в обязанности Раффина.

– Вы только взгляните! – воскликнул он.

Рентген черепа выявил на левой стороне челюсти металлический шов.

– У «Человека из контейнера» сломана челюсть, – констатировал Раффин. – По такой примете вполне можно установить личность, верно, доктор Скарпетта?

– Если найти его старые снимки, – отвечала я.