След молнии - [63]

– Как думаешь, они ушли? – спрашивает он.

– Я больше не чувствую запаха, – отвечаю я, на время оставляя тему о его способностях.

– Я тоже, – соглашается он. – Но это не значит, что они не смогут вернуться.

– Интересно, что случилось со здешними людьми? Здесь же нет ч’йидии, не так ли? Таких, как в Краун-Пойнте.

– Нет. Скорее всего, все попрятались, – отвечает он. – Наверное, это безопаснее, чем торчать здесь, как мы, представляя собой отличную мишень для всего, что может выскочить из-за хребта.

Наверное, он прав.

– Ты видела? – спрашивает он. – Такое чувство, что эти твари появляются из воздуха. Как думаешь, откуда они берутся? Кто их создает? И зачем?

Я вспоминаю след от удара молнии возле главного лагеря, и внутри меня начинает формироваться ужасное подозрение. Это кажется возмутительным, даже богохульным, но даже Тах намекал на это. Нейзгани думает не так, как смертные люди. И у него есть доступ к священным предметам, которые можно использовать для создания чудовищ. Внезапно меня пронизывает жуткий озноб.

Я пытаюсь стряхнуть его с себя. Всплескиваю руками и кручу шеей.

Кай смотрит, как я возвращаюсь к оставшемуся мотоциклу. Как перекидываю ногу, сажусь и надеваю очки. Пока я не готова делиться своими подозрениями. Они слишком возмутительны. И… убийственны.

– Поехали, – говорю я, все еще переживая от мысли, что нашим колдуном может оказаться сам Нейзгани.

А потом понимаю, что Кай не двигается.

Глаза его опущены. Он ждет с таким видом, будто не вполне уверен, что ему будут рады. Возможно, он и владеет какой-то безумной магией, которая превосходит все, что я когда-либо видела, но он только что спас наши жизни. Я поднимаю голову и смотрю на него.

– Эй, только не говори мне, что ты слишком горд для того, чтобы садиться сзади, как девчонка.

Он поднимает глаза и расплывается в своей фирменной улыбке. Затем подбегает к мотоциклу и, смеясь, проскальзывает на заднее сиденье. Потом надевает свои собственные очки и обхватывает мою талию руками. После чего крепко прижимается грудью к моей спине и сдавливает меня бедрами. Коротко рассмеявшись, я качаю головой. Кем бы он ни был, но бесстыже заигрывать он никогда не забывает.

– О чем ты только думаешь? – спрашиваю я.

– О Мэгз, – вздыхает он, и я чувствую его дыхание на своей шее. – Разве в этом есть какая-то тайна?

Глава 25

Мы въезжаем с Каем на мотоцикле в ворота «Всеамериканского бара», и «мистер Веснушка», чьего имени я до сих пор не знаю, машет нам с глупой улыбкой, подняв вверх большой палец.

– Полагаю, это значит, что Рисса до сих пор жива, – говорю я через плечо Каю.

Он бормочет у меня за спиной нечто похожее на «я же тебе говорил». Я глубоко вдыхаю через нос и чувствую головокружительное облегчение. Несмотря на заверения Кая в обратном, меня всю дорогу терзала мысль, что мы увидим еще одну скорбящую мать и еще одну смерть, которая ляжет к моим ногам.

Я ставлю мотоцикл рядом с его близнецом, припаркованным у крыльца трейлера. Замечаю пятна крови на приборной панели. Если бы я не знала уже, что с Риссой все в порядке, то сочла бы это печальным предзнаменованием.

Кай обхватывает мою руку своей и слегка ее пожимает. Я так удивлена, что позволяю ему за себя подержаться, ощущая кожей его сухую прохладную ладонь. Он подмигивает мне, прежде чем отпустить, затем открывает дверь и ждет, чтобы я вошла первой. Я немного медлю, подготавливая себя к разносу, который, как я уверена, устроит для меня Грейс, и нельзя сказать, чтобы я этого не заслуживала. Ее близнецы доверились мне. На время я стала их предводителем, что накладывало определенную ответственность за их здоровье, и в результате потерпела неудачу.

Мне приходит в голову, что Грейс может сделать нечто бо́льшее, чем просто наорать. Она может вышвырнуть меня вон. При всем том, что Рок-Спрингс выглядел совсем другим миром, мы отъехали от «Всеамериканского бара» всего на несколько часов. Мы по-прежнему нуждаемся в безопасном убежище на ночь, но, похоже, я его только что лишилась.

Я захожу внутрь и вижу Клайва и Грейс, сидящих на лавандовом диване с цветочным рисунком. Он держит маленькую мамину руку в своей огромной. И пока они сидят так близко, эти двое выглядят настолько похожими друг на друга, что я останавливаюсь. Возможно, рыжие волосы он унаследовал от отца, но эти румяные щеки и рот – безусловно, от Грейс. Очевидно, она плакала, поскольку вытирает лицо салфеткой, которая заменила в ее руке барную тряпку. Она поднимает голову, когда я вхожу, и, глядя на меня с непонятным выражением, поднимается с дивана. Я гляжу на Клайва, пытаясь понять, чего от них ожидать, но его взгляд абсолютно чист.

Грейс подходит ко мне, огибая кофейный столик, и я напрягаюсь. Подняв руки, она широко разводит их, и я готовлюсь к удару. Но вместо этого она делает самую ужасную вещь на свете. Она обхватывает меня и крепко обнимает.

Я замираю с глупым видом – как олень, застигнутый светом фар. Не хочу показаться жалкой, но я не помню, чтобы меня когда-нибудь кто-нибудь обнимал. Разве что нали однажды, года четыре назад. Или Нейзгани? От одной мысли об этом мне хочется рассмеяться. И теперь эта Грейс – такая маленькая и острая на язык – держится за меня так, будто я что-то для нее значу.