След молнии - [52]

Замедлив грузовик, я подъезжаю к воротам, затем опускаю стекло и останавливаюсь.

Из сторожки выходит чернокожий паренек не старше четырнадцати лет, одетый в полную военную форму и армейские ботинки, и целится в меня из автоматической винтовки. У него светло-коричневая кожа, неуместная копна рыжих курчавых волос и яркие веснушки. Тощие руки больше смахивают на щенячьи лапки, неумело обхватившие оружие, но я знаю, что недооценивать его не стоит.

– Ты похож на маму, – говорю я вместо приветствия.

– До заката бар закрыт, – отвечает он равнодушным голосом.

– Я здесь не для того, чтоб пить. Я здесь для того, чтобы повидаться с твоей мамой.

Паренек хмурится.

– А вы кто, к чертям, такие?

– Я Мэгги Хоски. Она меня знает.

Подросток внимательно смотрит. Я чувствую, как его цепкий взгляд изучает меня, замечает ружье на полочке и кровь, размазанную по лицу и рукам, и наконец останавливается на Кае, который закрыл глаза и, кажется, снова спит.

– Что, черт возьми, с ним стряслось? – спрашивает парень. – Он ведь не дохлый, правда? Хотя выглядит как кусок дерьма.

– Нет, он не дохлый. Его отделали Псы-Законники.

Что-то в плечах парня расслабляется, и он расплывается в улыбке, превращаясь в подростка, каковым он, в сущности, и является.

– Сраные Псы-Законники! – говорит он с яростью человека, которому никогда не доводилось видеть их вблизи.

– Это точно, – соглашаюсь я. – Ну что, теперь мы можем войти и повидать Грейс?

Он вытаскивает старомодную рацию из кармашка на поясе и отворачивается от меня, чтобы с кем-то поговорить. К’ааханаании внутри начинает нашептывать, что пока он стоит ко мне спиной, достаточно просто вытащить «глок» из кармана и всадить ему пулю в затылок. Конечно, мгновенно набегут остальные охранники, и я точно знаю, что тот, кто окажется достаточно глуп, чтобы убить одного из сыновей Грейс, долго не проживет.

Но хотя бы не придется больше видеть этого «мистера Веснушку».

Я отгоняю от себя плохие мысли и стараюсь сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить К’ааханаании.

Парень поворачивается, улыбается и машет мне рукой.

– Мама в баре! – кричит он, когда я въезжаю в ворота. – Она сказала, объезжайте и вставайте сзади. Кто-нибудь подскажет, где именно.

Я проезжаю через пыльную парковку, поворачиваю и останавливаюсь у задней стены бара. Справа – безупречно чистый трейлер двойной ширины, выкрашенный в белый цвет и обрамленный широким гостеприимным крыльцом. В окнах – цветочные короба. Перед входом сидят два человека в креслах-качалках, вольготно расположив на коленях винтовки. Увидев нас, они встают и спускаются вниз по ступенькам. Это близнецы – мужчина и женщина. Оба выглядят как вариации того же самого подростка, который сидит у парадных ворот. У обоих одинаковая веснушчатая кожа и рыжие вьющиеся волосы. Женщина указывает мне на ряд гаражей напротив дома, а мужчина спешит вперед, чтобы открыть одну из полудюжины гаражных дверей. Я осторожно заезжаю в гараж, стараясь не поцарапать машину. Еще до того, как я глушу двигатель, мужчина открывает пассажирскую дверь и вытаскивает Кая из грузовичка так легко, будто тот ничего не весит. Он выходит из гаража вместе с Каем и несет его к трейлеру. Вот так запросто.

Несколько удивленная, я выскакиваю из кабины и собираюсь последовать за ними, но женщина преграждает путь мускулистой рукой.

– Куда он его понес? – встревоженно спрашиваю я.

– Мы о нем позаботимся. Мама хочет тебя видеть.

Я подумываю о том, как прорваться мимо нее и проследовать за Каем. Мужчина уже добрался до крыльца и толкает плечом входную дверь трейлера. Я смотрю, как они исчезают внутри.

– Мне надо быть с ним, – протестую я.

Но женщина неумолимо качает головой:

– Сначала мама.

Что ж, она права. Я здесь гость, и если хозяин просит, отказывать нельзя. Я жестом показываю ей, чтобы она шла вперед. Женщина закрывает гараж с моим грузовичком внутри, и мы идем к задней двери «Всеамериканского бара».

Дверь гостеприимно распахивается, и мы погружаемся в вечные сумерки, свойственные всем хорошим дешевым барам. Прямо впереди – деревянный танцпол, а слева, на прямоугольнике из оранжевого ковролина, раскинувшегося от стены до стены и видавшего лучшие времена, расставлены низкие круглые столики на колесиках и приземистые стулья в тон. Вдоль передней стены тянется длинный деревянный бар, вдоль которого выстроилась шеренга облупленных барных табуретов, ожидающих посетителей.

Грейс Гудэйкр, как всегда, сидит за стойкой бара. Это невысокая женщина с орехово-коричневым лицом, усеянным пятнами и веснушками. Белые волнистые волосы заплетены в афрокосички и собраны в толстую косу на затылке. Она улыбается тепло и приветливо, но глаза смотрят настороженно. Грейс бросает короткий взгляд в сторону моей сопровождающей, и ее дочь тут же отходит к двери с винтовкой наперевес.

Грейс жестом приглашает меня пройти вперед. Я пересекаю пустой танцпол, подхожу к стойке и присаживаюсь на один из пустых барных табуретов. Хозяйка наливает пиво из крана и ставит кружку передо мной.

– Вообще-то я не пью пиво, – говорю я.

Она коротко отстукивает костяшками пальцев по стойке.