След Махно - [8]
Конечно, мать ее поддержала!
— Доченька, — сказала мудрая женщина. — Мужья — дело временное, а дети останутся с тобой навсегда. Как же без них? Я уж испереживалась о тебе…
— Стыдно мне, — кривила губы и плакала Цетка. — Люди осудят, клеймо на мне поставят…
— Скроем! — пообещала старая Кристина. — Не мы первые…
И второе, что испугало Цетку и заставило утаивать свое положение, — это опасение потерять Нестора. Она обладала умной природой и понимала, что Нестор совсем не настроен на размеренную жизнь обыкновенного сельского мужика. Исходя из этого, она рассудила так: ее возлюбленный — человек из другого мира, он рвется к другой жизни, где все кипит и меняется, все непостоянно. Он не откажется от своих устремлений ни за что, если уж терпел из–за них каторгу. Значит, дети станут ему обузой. Само знание о них будет сковывать его. И он начнет уклоняться от встреч с Цеткой, даже если ничего откровенно не скажет ей. А она этого не хотела!
Все я тут учла или нет, все ли поняла или что–то упустила — не важно. Важно то, что случилось дальше. А именно это я и излагаю.
А дальше… через девять месяцев Цетка решила рожать не у себя дома и не у матери, а в доме Ефросиньи Алексеевны Сотник, местной повитухи. Так иногда поступали по селам, когда предполагались тяжелые роды. Но у Цетки первые роды прошли благополучно, и на свет появился крепенький веселый мальчик, названный Семеном. В первые дни он оставался в доме повитухи, жившей, кстати, на соседней улице от роженицы. Затем Ефросинья Алексеевна объявила батюшке, что в одну из ночей к ее порогу был подброшен ребенок мужского пола. И она, как законная и опытная повитуха, в соответствии с долгом, подобрала его и тут же провела работу по поиску для мальчика приемных родителей. Таковые нашлись, ими стали престарелые супруги Антон и Кристина Тищенко с соседней улицы, отчаявшиеся иметь внуков от дочери своей Светланы Антоновны. За этих людей она ручается, зная их многие годы. В своем устном обращении к батюшке Ефросинья Алексеевна просила зарегистрировать рождение мальчика по всем церковным канонам.
Такой была традиция по приданию законного статуса детям. И внебрачным в том числе, если их правильно вписать в схему. И после этого можно было сколько угодно говорить о своих подозрениях, обсуждать и предполагать, кто настоящие родители ребенка, кто подкинул его повитухе, но это все было прахом и суетой. Ребенок обретал жизнь как чистокровный гражданин, и плевать на всех хотел.
Кстати, немного о чистокровности, чтобы не путали это понятие с генетикой, этнической чистотой или династичностью. Понятие о чистокровности сложилось еще в средние века, и было аналогично тому, что наши деды называли благонадежностью, а мы называем законопослушностью. Чтобы считаться чистокровным гражданином (читай — благонадежным, законопослушным), надо было соответствовать всего трем требованиям:
1. родиться в законном браке;
2. не иметь преследования со стороны властей (не иметь судимости);
3. вглубь до седьмого колена не иметь родственников, поменявших вероисповедание.
Батюшка уже готов был внести имя новорожденного Семена в свои книги учета, как тут во всеуслышание подняла голос Цетка! Она заявила, что в деле воспитания приемного ребенка не доверяет своим родителям из–за их преклонного возраста. И что, мол, коль так получилось с подкидышем, то уж лучше она запишет его на себя, и пусть тогда ее родители возятся с ним, сколько хотят. Так был разыгран спектакль, в результате которого Семен принял на себя девичью фамилию матери. А уж кто был записан отцом, о том мне не сказали, не знаю.
Приличия были соблюдены. А Нестор что же? А ничего. Откуда ему было знать, что пишется где–то в церковных книгах? Время было неспокойное, жизнь — бурная, времени на пустяки не хватало.
Почему я все это знаю? Потому что повитуха Ефросинья Алексеевна Сотник — это моя прабабка, мамина бабушка по матери. Вот так. Прожила она долго и оставила по себе потомкам многие местные тайны, которые любила рассказывать на досуге.
Но не только поэтому я все это знаю. А еще и потому, что моя мама позже стала родней этому Семену, сыну Махно. Какой родней? А вот какой.
Муж этой самой Ефросиньи Алексеевны Сотник был женат на ней вторым браком. От первого брака у него осталось много детей, которых Ефросинья Алексеевна воспитала как своих родных. Они приходились моей маме родными дядьями и тетками. Была среди них дочь Мария, впоследствии ставшая женой Никифора Сиромахи.
В семье Марии и Никифора родилась дочь Оксана. Повзрослев и выйдя замуж, она получила от односельчан кличку Майорша.
Вот эта–то Оксана (далее идут мамины слова) «…вышла замуж за Семена — первого сына бабы Цетки от Махно, старшего брата Ивана горбатого — и родила двойню: мальчика и девочку. Опять же их моя бабушка Фрося на свет принимала. Дети были слабенькие, поэтому девочка вскоре умерла, а сын Александр выжил. Позже Оксана родила Майю, девушку слегка странную… сельскую простушку… Как еще сказать? С детским умом она была. Несчастная наследственность от Махно на Семене сказаться не успела, он погиб на войне в 23 года. А дети его… сама знаешь».
Молодой московский врач, потерявший жену, бежит от грусти и в качестве средства избирает рискованную поездку в Багдад…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.