След крови - [95]
— Эй, малышка! — протянула к ней руку Мадлен. Разъяренная собачонка готова была броситься в воду и вцепиться в протянутую руку. — Успокойся, дорогая.
От ее слов собака совсем взбесилась.
В круглом окошке мелькнуло чье-то лицо — видно, хозяева решили выяснить, что происходит.
— Господи боже! — донеслось из домика.
Она сняла очки и стала всматриваться в это лицо. Несмотря на то что прошло больше шести лет, Мадлен ни секунды не сомневалась, кому оно принадлежит.
— Форрест? — беззвучно выдохнула она.
В тот же момент крюк, который удерживал цепь, вырвало из стены. В воздух поднялось облако мелкой соломенной пыли…
Мадлен открыла глаза и первое, что увидела, как и каждое утро, — фотографию Форреста на прикроватном столике. Он сидел в шезлонге на палубе своего плавучего дома, на коленях — собака. Это была собака соседей, но, как и большинство детей и животных, это грязное чудовище как магнитом тянуло к Форресту. Собака считала его дом своей территорией, которую нужно рьяно охранять.
Муж повернулся лицом к ветру, его белокурые волосы развевались, глаза чуть прищурены — слишком яркое солнце. Его полуобнаженное мускулистое тело, загорелое и обветренное, казалось на удивление красивым несмотря на худобу. Мадлен боготворила своего мужа. Ее первые впечатления, несмотря на юный возраст, с годами не потускнели. Форрест был прекрасным другом и любовником, и на него просто приятно было смотреть.
Внезапно у Мадлен так защемило в груди, что она протянула руку и перевернула снимок лицом вниз. Сколько раз за минувшие годы ей приходилось с усилием брать себя в руки, беспощадно напоминая себе, что он умер? Исчезла каждая его частичка: тело съели обитатели моря, кости разложились. Исчезла, как и необоснованная надежда на то, что Рэчел — ее дочь. Упорное нежелание примириться со смертью мужа было симптомом невротического состояния, от которого ей давно уже следовало излечиться. Любому пациенту со сходными симптомами она бы посоветовала изменить свою жизнь, встряхнуться. Может быть, настало время спрятать эту фотографию — как символическое осознание того, что Форреста больше нет? Если не принимать во внимание Гордона, как она сможет встретить и полюбить другого мужчину? Она оценивала мужчин через некую призму, в которой всё достоинства Форреста виделись в ярком свете, подобно миллиону мерцающих звезд.
Гордон! Сквозь пелену похмелья и недосыпания она внезапно вспомнила, что произошло вчера ночью, вспомнила, что случилось на римских раскопках, вспомнила свое путешествие домой на такси. Вспомнила, как долго стояла под горячим душем, чтобы смыть с себя даже его запах (а заодно и отвращение к себе самой). О чем она думала, когда занималась сексом без презерватива с сексуально одержимым? Хотя на Гордона это было совершенно не похоже. Чтобы он забыл надеть презерватив? Да никогда! Мадлен чрезвычайно разозлило его «галантное» обхождение во время их так называемого занятия любовью. Его пьяное признание в любви закончилось банальным перепихоном. Что ж, она уже не ребенок, кроме себя винить некого. Она хотела этого так же, как и он. Они действовали под влиянием обычной похоти, без лишних слов и обещаний — так иногда случается, когда ты пьян и теряешь осторожность.
В голове вспыхнул еще один образ: фигура человека в темноте, который явно преследовал их от Милсом-стрит до самого заброшенного дома. Когда она вышла одна на улицу, он мог бы вырвать у нее сумочку и убежать — никто бы его не догнал. Но когда шанс с Мадлен был упущен, мужчина, по-видимому, решил, что Гордон станет более легкой добычей. О боже!
Она потянулась к телефонной трубке и набрала номер: телефон Гордона до сих пор всплывал в памяти. Никто не брал трубку. После шестого гудка включился автоответчик.
— Гордон! — Она старалась говорить как можно суше. — Звоню, чтобы проверить, что все в порядке. Возле места раскопок вчера ночью отирался подозрительный тип. Можешь как-то дать знать или прислать сообщение, что с тобой все в порядке? — Она поколебалась. — В ближайшие несколько дней я буду очень занята, поэтому не смогу с тобой поговорить. Приятного отдыха!
Она допила кофе и выглянула через окно в сад. От смога, который частенько затягивал город, даже воздух казался грязным. В этом климате ее пальмы казались неуместными. Она тосковала по родине, по своему острову. Внезапно ее охватило желание все бросить, распродать вещи и вернуться. Наколоть Росарию снотворным, посадить в самолет до Майами и найти место для сумасшедших кубинцев, где поклоняются оришам, слушают самбу и румбу, где слышна только испанская речь.
При мысли о доме она протянула руку и поставила фотографию Форреста на место. Зачем лишать себя удовольствия от его компании?
Она всматривалась в мириады крошечных мангровых островков.
— Господи, Форрест, я надеюсь, ты знаешь дорогу. А если мы сядем на мель? Пройдут недели, прежде чем нас найдут. Мы умрем от обезвоживания, и наши кости склюют грифы.
— Знаю, мэм, — ответил Форрест. — Хитрые твари эти грифы.
— Her, серьезно…
— Следует оттачивать свое мастерство в искусстве навигации, дорогая. — Они огибали один из островов на небольшой лодке. — Уже по цвету узнаешь отмели. Там вода коричневая и грязная. А лазурная и синяя между ними — это протоки. Следует держаться в протоках. Все просто, как дважды два.
Четырнадцать лет назад хирург Давид Вудрафф совершил чудовищную врачебную ошибку. И хотя комиссия по расследованию оправдала его, доктор Вудрафф решил сменить место работы, убегая от мук совести, и на время уехал в забытый Богом уголок на севере Канады. Много лет спустя он получает письмо, из которого узнает, что там, на севере, у него есть близнецы. Шокирующее известие приводит к разрыву с женой, и Давид, сомневаясь в правдивости послания, снова отправляется в Канаду. Его цель — разобраться во всем и узнать правду.
Наступил новый век – и настала новая эра в жизни молодого писателя. После успешного издания книги он переехал в Москву, но удача капризна и непостоянна, и ему, чтобы удержаться на плаву, приходится осваивать работу сценариста. Только кем бы он ни был – газетчиком, писателем или сценаристом, – прошлое следует за ним неотступно. То, что случилось несколько лет назад в далекой деревне, не так просто забыть, особенно если все действующие лица той трагедии вновь собрались вместе. И сценарий, который приготовила для них судьба, не изменить.
Жестокие условия чужих миров не сравнимы с тем ужасом, который человечество несет с собой к далеким звездам. Оказавшись в миллиардах километров от родного дома, группа обычных людей оказывается лицом к лицу с рукотворным кошмаром. Планеты, названные Пустошами, скрывают от глаз обывателей чудовищные эксперименты лучших ученых цивилизации. Порождения светлых умов и алчных сердец обращаются против своих создателей.
На озере рыбачат два друга. На пляже развлекается молодежь. Семья с маленькими детьми едет на машине в отпуск. На первый взгляд, эти люди не связаны друг с другом. Но… Каждый из них совершает маленькую ошибку. Судьба, а может, и рок, сводит героев в одно место, в одно и то же время… И вот уже один погибает, другие переживают смертельный ужас, а третий – на пороге безумия из-за сжигающего его душу чувства вины.
Можно ли преобразовать человека в живой атавизм, отбросить его организм на миллион лет назад? И если можно, то зачем?
Писатель и журналист Дэвид Нефф, автор документального бестселлера о серии загадочных убийств, потрясших тихий и спокойный американский городок, собирает материал для новой книги. На сей раз его внимание привлекает необъяснимое убийство старого чудака, почти не выходившего из дома и даже в летний зной не снимавшего с рук шерстяных перчаток. Чем дальше Дэвид продвигается в расследовании, тем яснее становится, что Старик с тысячей перчаток – вовсе не тот безобидный затворник, каким он казался соседям и редким знакомым, а его гибель связана с историей людей, близких самому писателю.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».