След крови - [15]

Раздался стук.

— Здравствуйте! — поздоровалась Мадлен, открывая дверь. — Вы, должно быть, Рэчел Локлир.

Она пожала посетительнице руку. Ответное рукопожатие — самый первый ключик к состоянию пациента, его прошлому и типу личности — было коротким и безвольным. Как у человека, не привыкшего пожимать руки. Возможно, из-за социального положения, и уж наверняка — из-за воспитания.

— Меня зовут Мадлен Фрэнк.

— Знаю.

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Она сделала приглашающий жест, указывая на стул напротив своего стола.

Мадлен молча ждала, предпочитая дать пациентке возможность самой начать сеанс, не торопя се вопросами и не предпринимая попыток как-то успокоить. На вид женщине было года тридцать три. Немного грубоватая на вид, с суровым выражением лица и бегающими глазами. Едва заметные шрамы от подростковых угрей, выразительный контур сломанного носа… Несмотря на это, даже на слегка недружелюбную манеру поведения, она была на удивление привлекательна, можно сказать, красива. У нее было необычное лицо, в форме сердечка, с широкими скулами, и длинная, изящная шея. Волосы — густые, роскошного темно-рыжего цвета — доходили до лопаток. Самой яркой чертой ее были глаза: изумительные, светло-карие, раскосые и глубоко посаженные, они придавали лицу хитрое, как у лисы, выражение. Женщина была слишком худой; узкие черные кожаные джинсы, заправленные в поношенные ковбойские сапоги, обтягивали ее длинные ноги.

— По правде говоря, я не хотела сюда приходить, — заявила она после мучительно долгой паузы, — и у вас нет скидок для таких ранних пташек.

— Да, терапия — вещь дорогая, — заметила Мадлен нейтральным тоном. — Вы здесь вопреки своему желанию. Как такое возможно?

Посетительница взглянула на потолок.

— Знакомый работник социальной сферы настаивал на том, чтобы я попробовала терапию.

Мадлен решила никак не комментировать услышанное, но Рэчел Локлир вызывающе посмотрела ей в глаза, явно ожидая реакции на то, что пациент находится у врача по принуждению. За стеной продолжала вопить Нора Неттл. Мадлен мысленно выругалась.

— Она сказала, что я псих, что мне следует посетить психиатра и проверить голову.

«Я уверена, что социальный работник тебе именно так и сказала», — подумала Мадлен, внимательно слушая вошедшую, но никак не реагируя на весь этот вздор.

После еще одной минуты молчания Рэчел сказала:

— Думаю, теперь я могу себе позволить визит к врачу. Недавно умер мой отец. Он оставил мне двадцать восемь тысяч фунтов. И дом.

— Соболезную, — заметила Мадлен и отметила для себя, что, по-видимому, сама пациентка нисколько не переживает по этому поводу.

Рэчел Локлир выглядела безучастной.

— Правда?

И снова продолжительное молчание. Было очевидно, что Рэчел — заядлая курильщица: этот беглый взгляд на сумочку, эти нервные движения рук, лежащих на коленях.

— Может, расскажете мне о своих чувствах в связи со смертью отца? — попросила Мадлен, когда молчание явно затянулось.

— Я здесь не для того, чтобы говорить об отце, — отрезала Рэчел.

«Ладно, оставим отца в покое, — подумала Мадлен, пытаясь унять растущее раздражение, — Дадим ей время, она сама откроется».

— Все дело в моем бывшем приятеле, отце моего ребенка. Теперь у меня и у Саши из-за него неприятности. — Балансируя на краешке стула, Рэчел придвинулась ближе, вероятно, вспомнив, что этот визит стоит ей немалых денег. — Я раньше несколько лет жила в Лондоне, но я порвала с ним, с этим парнем, а когда отец умер и оставил мне дом, снова вернулась сюда. Но я, как бы сказать… пристрастилась к нему. Так говорилось в книге, я уже не помню ее названия. Как бы твердо я ни решил а держаться подальше, стоит ему появиться — и все, я уже с ним в постели. Прямо сердце разрывается! — Она гневно пожала плечами, как будто в таком порядке вещей была виновата не она, а кто-то другой.

— Что вас в нем так притягивает?

Рэчел откинулась назад и скрестила длинные ноги.

— Он очень красив, если вы об этом. Украинец, высокий черноволосый красавец. — Она впервые усмехнулась, обнажив ряд крепких ровных зубов, немного пожелтевших от табака.

— Что-нибудь еще?

— Черт возьми, ничего! Он грубый, непредсказуемый, ненадежный, жадный, жестокий, считает всех женщин дерьмом.

— Понятно, — сказала Мадлен, немного растерявшись. — Другими словами, очаровательный мужчина.

Рэчел разглядывала ее с холодной беспристрастностью.

— Он совсем еще мальчишкой воевал в Афганистане. По его рассказам, он со своими товарищами издевался там над людьми, так что понятно, почему он стал таким.

Мадлен попыталась представить себе то, о чем говорила Рэчел. Она вспомнила, что когда-то читала о жестокости советских солдат в этой бедной, раздираемой войной стране.

— Ему нужен Саша, — продолжала Рэчел. — Он считает, что если родители расходятся, то сын должен остаться с отцом. Саше только семь, и я до смерти боюсь, что он выкрадет мальчика и заберет его в Украину, Польшу ил и Венгрию. У его отца повсюду связи и родственники. А с братом у них совместный бизнес. Так что он действительно может сделать так, что я никогда больше не увижу своего мальчика. Зная его образ жизни, я уверена, что он оставит Сашу в глухой деревне на попечении одной из своих теток.