След черного волка - [107]

– Ну, как дела у вас, на Упе? – спросил Лютомер, когда гости наелись. – Здоров ли Доброслав Святомерович? Как брат его Ярогнев – добрался уже до дому?

– Добрался.

– Нас, видно, недобрым словом поминает? – угадала Лютава.

– Еще бы! Братец наш Ярко думал жену знатную взять и князем сесть, а вы не дали ему невесту. Приходится ему отцову вдову брать за себя. Уговорили ее: на зажинки – сговор, на дожинки – свадьба.

Что все так и будет, Лютомер знал и сам. И едва ли Доброслав прислал к нему младших братьев рассказать то, что он и так уже знает.

– Да только сердце ее не лежит к Ярко, – продолжал Селимер. – И годами он молод, и не заслужил пока такой знатной и мудрой жены. Князь Доброслав, как свояк ее, предлагает тебе Семиславу в жены взять. Ты ей и годами, и родом, и хитростью равен. Отдает ее с прежним приданым, что она из отцовского дома принесла, а взамен выкупа хочет твоей только дружбы. Что скажешь? Угодно ли тебе такое сватовство?

– Ярко ведь передавал вам, что я просил Семиславу себе?

Лютомер оставался спокоен, но на самом деле с трудом верил своим ушам. Он медлил идти в устье Угры, обдумывая путешествие на Оку, и вдруг оказалось, что ему готовы поднести эту невесту, как пирог на блюде.

– Да, и еще что обещал ты отдать Ярко сестру… – Селимер посмотрел на Лютаву, – младшую, если тебе привезут Семиславу.

– А Доброслав моей меньшой сестры не хочет?

– У Доброслава есть жена знатная. Вот если мне предложишь… – Селимер слегка смутился, поскольку сватать самого себя неприлично, – это Доброслав говорит… То мы бы за честь и радость почли.

– Не эту? – Лютомер на всякий случай указал на сидевшую рядом Лютаву, а Красовит подался вперед, будто собирался грудью заслонить ее от посягательств.

– Эта лучше всех, да ты ведь ее не отдаешь?

– Эта моя! – сурово подал голос Красовит. – Вон у нее на руке и колечко мое!

Лютава вытянула вперед руку, показывая парням колечко.

– Ну… у тебя, говорят, еще сестры есть. – Селимер не стремился к Лютаве, которая была уже на три года его старше.

– Тогда с тобой бы мы сговорились, – кивнул Лютомер.

– Приезжай с дружиной к устью Дугны. Мы туда Семиславу от Гостилова привезем по реке. Отсюда вместе тронемся, там ты с твоими на Оке обождете. Хочешь – поезжай сам за нами вслед, но чтобы тебе поскорее на месте быть. Мы ведь ее увезем тайком, а как бы Чернава не выследила. Передадим, а дальше уж ты сам.

Лютомер старался разом охватить мыслью все услышанное. Обещая передать Семиславу, ему предлагали ехать с дружиной на Оку, во владения вятичей. Это выглядело как ловушка: простейшая ловушка на глупого глухаря, который тянет шею, пытаясь добраться до ярких ягод рябины, и сам просовывает голову в петлю.

– А Доброславу в этом какая корысть? – прямо задал он тот вопрос, который первым пришел на ум.

– В том, чтобы Ярко до Семиславы не добрался, – ухмыльнулся Селимер. – С ней он станет князем вятичей. Без нее – нет. И тогда им станет мой брат Доброслав. А после него, может быть, и я когда‑нибудь…

«Чтобы ваши дети вновь делили стол, как сейчас Доброслав делит его с Ярко», – мысленно продолжил Лютомер, но это была уже не его печаль.

– А что же Доброслав сам ее за себя не возьмет? – спросила Лютава, которая по прошлому году помнила, какими глазами Доброслав смотрел на жену своего тогда еще живого отца.

– Семислава не хочет идти за мужа, у которого уже есть пятеро детей. Она хочет, чтобы ее сын у отца был старшим. У тебя ведь нет княгини?

Лютомер смотрел в лицо юному посланцу, пытаясь угадать, насколько честны его речи. Но в то же время понимал: он поедет на Оку. Даже если это ловушка – ради такой награды можно рискнуть. Тот, кто выходит на хищного зверя, никогда не знает заранее, придется ли ему быть в этот раз ловцом или добычей. И если кто‑то вообразил, будто ему по плечу охотиться на Белого Князя Волков – пусть пеняет на себя.

Глава 12

Рано утром над Угрой висел белый туман, путался в кронах ив, превращая их в огромные клубы зеленоватого пара. Длинные облака на голубом небе, подсвеченные серым, казались тушами неведомых чудовищ, плывущих в золотое пламя рассвета. Солнце уже мигнуло сквозь ветви ослепительным глазом, пронзая туман над водой своими лучами; они казались такими плотными, что хотелось протянуть руку и потрогать.

Бойники носили в челн поклажу: шатер, котел с железным костровым набором, свои короба с пожитками. Пожитки Лютавы и Честиши уже были уложены, бывшая русалка сидела в челне, дожидаясь отплытия. Возле нее стояли Любом, Озрака и Твердома, на прощание давая еще какие‑то наставления. У Честиши было с собой куда больше добра, чем у Лютавы: все заготовленное приданое. Лютава уже рассказала, куда повезет Честишу и за кого намерена отдать; щедроводцы согласились, что род жениха в доброй славе и в этом браке Честишу ждет счастье. И в такой дали, на Рессе, никто не будет знать, что молодуха два года прожила русалкой и чуть было не пошла за лешего. Там ей не достанется косых взглядов, качания головой, никто не посмотрит вслед, поджимая губы и молча предрекая семье и детям всяческие беды…

Самого главного – что Честише предстоит родить дочь, которая уже сейчас предназначена стать волхвой, – Лютава им не сказала. Об этом не знала даже сама Честиша. Зачем ей печалиться заранее, когда от судьбы все равно не уйти? А когда та девочка, новая Лесава, подрастет и мать не будет знать, что с ней делать, Лютава снова явится – уже за дочерью…