След "Альбатроса" - [10]

- Что? - вздрогнул Майгатов от хлопка.

- Это книга... справочник штурмана упал, тащ стащ лит-нант, - успокоил все тот же махонький сигнальщик.

- Справочник, говоришь? - поднял Майгатов с палубы книгу. - Штурмана точно, - прочел на грязной, засаленной обложке. - Значит, был же штурман...

Пальцы сами собой открыли первую страницу вахтенного журнала.

- Транспорт "Ирша". Порт приписки - Калининград. Собственность ТОО "Амианта". Ген. директор - А.Круминьш. Капитан - Л. Пестовский," - прочел вслух и тут же вернулся к странице, на которой был открыт журнал. Последняя запись - за полдень. Координаты. Запасы топлива, воды. Обычная муть. Никаких событий не зафиксировано. Только маленькая пропалинка от сигаретного пепла в нижнем углу страницы. Маленькая и рваненькая, словно шрам на выбритой щеке.

Выглянул в дверь. "Альбатрос", описывая циркуляцию, уходил мористее. Горизонт был чист. Или вон там что-то белеет? Чей-то борт? Может, и вправду какое-то суденышко, а, может, показалось. Слепит так, будто в зрачки иглы вставляют.

- Вот что, Абунин, - вспомнив, наконец, фамилию матросика, обернулся к нему от двери. - Стань к рулю и бери курс за "Альбатросом". Еще неизвестно, что с движками. Тебе, - кивнул первому из оставшихся матросов, вялому, вот-вот готовому упасть и заснуть моряку, - осмотреть грузовой трюм. А тебе, - второй моряк уже без кивка подобрался весь, выпятил грудь, озорно блеснул близко посаженными хитрыми глазами, - шлюпки, потом - бак, в общем всю верхнюю палубу, - и уже только для Абунина: - Я - вниз, каюты осмотрю...

Кают-компания встретила вековой, лоснящейся от жира грязью. То ли экономило это ТОО "Амианта" на всем подряд, то ли бизнесуха шла у них не ахти как, но только столы, стулья, буфет, жалкая, криво висящая на переборке засиженная мухами картина, радиола столетней давности были такими обшарпанными, такими запущенными, словно здесь размещался склад хламья, а не место, где питались, да к тому же не раз в сутки. На камбузе, в исцарапанном алюминиевом лагуне, спекшимся комком пластилина пристыли к дну макароны. Открытая банка тушенки, вычищенная и вылизанная изнутри до зеркального блеска, дополняла убогий бедняцкий пейзаж.

Остальные каюты, в том числе и командирская, были пусты. Вещи, одежда, книги, казалось, еще хранили тепло рук своих хозяев. Но почему-то, по очереди покидая каюты одну за другой, он ощущал, как поднимается в душе, усиливается чувство, что вот сейчас, вот если не за этой, то за той дверью он наконец встретит человека. И чем меньше оставалось дверей, тем ярче становилось это чувство.

Именно оно заставило так резко рвануть погнутую металлическую дверь в радиорубку. Нет, пусто. Майгатов уже хотел выйти, но взгляд скользнул с потрескивающей, работающей аппаратуры на палубу и остановил движения офицера. На мокром и без того лбу крупными ягодами выступил пот.

- Вот-ты-ы, - склонился Майгатов над бурой, с хорошую тарелку размером лужицу. - Кровь. Свежая.

Где-то внизу, под палубой, недовольно вздрогнул, затих движок. Треск, катающийся горохом по динамикам радиостанции, стал еще громче. Майгатов вспомнил о механике и, медленно отступая и старясь ничего не задеть, словно вот-вот должны были прибыть судмедэксперты, вышел из каюты. И пулей - в машинное.

- Сидорыч! - под буханье ног по трапу заставил обернуться седого, белого-белого лицом, которое так мало видит солнечный свет, Клепинина. Иди сюда! Там в этой... радиорубке...

Грубый толчок в спину швырнул его с середины трапа вниз, и Майгатов со всего размаха, еле успев выставить вперед руки, упал на стальные листы пайол*. Руки смягчили удар, но лбу все равно досталось: правая, уже дважды сшитая до этого бровь заныла на одной протяжной ноте. "Почти нокаут," оценил тошнотно пустую и одновременно такую отяжелевшую голову. Приподнялся на саднящем локте, чтобы разглядеть бандюгу-толкача, но вместо этого увидел у дизеля неподвижную, ставшую какой-то по-детски маленькой фигуру Клепинина.

- Си-идорыч, - позвал тихо, словно боясь разбудить.

Тишина. Только за переборкой что-то потрескивает сухим хворостом. ------- *Пайол - металлический или деревянный съемный настил в виде щитов в трюме для предохранения конструкций дна от повреждений в случае падения груза.

Встал - и не поверил своей очугуневшей голове. И, только сделав робкий шаг вперед, понял, что голова ни при чем - не в вестибулярке дело, а в том, что действительно палуба накренилась.

- Сидорыч, - склонился над безвольно повисшей седой головой. На душе стало так тяжко, словно это он убил старого меха. И чуть не закричал от радости, услышав почти беззвучный, из ноздрей вытекший стон...

6

- У тебя в школе по литературе сколько было?

Белесым ресницам Иванова вопрос не понравился больше всего. Они отпорхали несколько томительных секунд, и только после этого раздался тихий, недоумевающий голос:

- Четыре... Кажется, четыре.

- То-то я вижу, что не пять. Тогда бы "Маскарад" Лермонтова лучше знал, - навечно простуженным горлом прохрипел генерал.

Сам он ни в школе обычной, ни в высшей школе КГБ, ни на прочих курсах, где учился, отличием не блистал, к должности своей шел не по "волосатым рукам", а по не самым сладким местам типа Афганистана или Эфиопии с их почти вечными войнами, но поизображать из себя интеллектуала и эрудита любил.