Славянский сокол - [94]

– Минутку! – воскликнул вдруг Карл. – Я вспомнил! Вас, уважаемый ярл, ввели в заблуждение. Да-да! Я видел только час назад на дороге волхва Ставра. Его ни с кем невозможно спутать из-за роста. И жеребец у него очень высокий. Мальчики еще в Хаммабурге, это несомненно! И мы найдем их.

– А если их раньше найдут даны?.. – сказал Бернар.

– Тогда мы их просто отобьем! Дядюшка! Немедленно отправь вестового в порт с запрещением выхода любого корабля или лодки из города. Предупреди всю стражу… Особенно это должно касаться датских кораблей… И меня в данном случае очень мало волнует возможное возмущение моего царственного брата Готфрида!

– Я сделаю, – кивнул монсеньор Бернар.

– Ваше величество, простите, что прерываю ваш разговор, понимая, насколько он важный, – тихо сказал граф Оливье, – но рыцари готовы, герольд просит меня дать команду.

– Да-да… – согласился Карл и положил руку ярлу на плечо, которое достигало бровей короля. – Трюгвассен, мы с дядей приложим все силы, чтобы помочь вам. Я обещаю это твердо. А сейчас, простите, начинается турнир, и я предлагаю вам понаблюдать за схватками.

– Благодарю вас, ваше величество, – печально ответил ярл и опустил голову, понимая, что чужое горе редко воспринимается так же остро, как горе свое.

* * *

Граф Оливье даже встал, чтобы подчеркнуть торжественность момента.

Обе партии зачинщиков выстроились одна против другой на противоположных концах ристалища. Били копытами и рвались вперед сильные кони, нервно шевелились наконечники копий, развевались по ветру значки и вымпелы. Сами всадники сидели в седлах еще прямо, ожидая сигнала. Волнение нарастало. Даже шумные берфруа ощутили это волнение и стихли, затаив дыхание.

Граф взмахнул жезлом. Герольд повторил жест. Запел сигнальный рожок. Окончание звука является началом схваток!

– Начали! – выдохнул Карл.

Кони понеслись вперед стремительно, мощно набирая скорость. При проведении меле не было ощущения такой значимости, какое подступило сейчас.

Первая схватка произошла прямо против королевской ложи, и король отлично видел, как в разные стороны полетели щепки и куски кожи от щитов. Но ни один из рыцарей не вылетел из седла. При этом главная надежда красных – герцог Анжуйский, даже не до конца пригнулся, принимая удар своего противника – эделинга Кнесслера, и не выбросил руку до полного разгиба, нанося удар сам. Карл отлично знал благородный характер рыжебородого Жофруа. Многоопытный поединщик уже по посадке в седле определил силу удара Кнесслера и не захотел расстраивать зрителей, ускоряя свою победу.

Проехав до конца ристалища, рыцари развернули коней и замерли в ожидании нового сигнала. Теперь уже не требовалось руководство маршала, и герольд дал сигнал сам. Две сильные и прекрасные волны снова понеслись навстречу друг другу и столкнулись. На сей раз Жофруа, побоявшись, очевидно, унизить Кнесслера пренебрежением, ударил всерьез в самый центр щита. Эделинг от такого удара словно в воздухе на копье завис, тогда как его лошадь стремительно умчалась вперед. И после падения не смог уже встать без посторонней помощи. Герцог Анжуйский не зря считался лучшим копейщиком королевства, что доказал еще раз всем. И при этом умудрился победить так, чтобы не нанести своему противнику, которого уважал, серьезных увечий.

Одновременно с герцогом, барон Борк выбил из седла своего мощного противника, пожелавшего выступать инкогнито. Карл знал уже, что это не Годослав, а Борк очень надеялся, что сумел победить князя бодричей и рассчитаться за поражения, нанесенные ему воеводой Дражко. Согласно правилам турнира, теперь инкогнито обязан был снять шлем и представиться победителю. Дело происходило прямо под королевской ложей, и Карл видел, как вытянулось лицо баварца, когда он услышал имя рыцаря, которого выбил из седла. Тем не менее Борк протянул руку и помог противнику встать, отправляя его в ресе.

Третьим в ресе отправился противник князя Бравлина. Копье славянина пробило щит франка и нанесло серьезную рану в плечо. Выбыл из борьбы и еще один франк, которому эделинг Аббио попал наконечником в шлем. Рыцарь остался в седле, но уронил копье и так вцепился в шею лошади, что стала понятна невозможность им выйти на третью, завершающую схватку. Раненому помогли покинуть седло турнирные стражники, и они же довели его под руки до ресе, где оруженосец уже поставил спешно принесенную скамью.

Таким образом, каждая из команд зачинщиков потеряла по два участника и обрела по два победителя. И на последнюю схватку выехал со своим противником-франком только сарацин Салах ад-Харум. Франкский рыцарь имел преимущество в собственной массе и в силе своего коня. Конь же Салаха был легок на ногу, быстр, однако не обладал мощностью, которая приобретается при разбеге и плюсуется к удару копья. Но у сарацина было преимущество в росте и в длине рук, следовательно, он успевал достать противника на какое-то мгновение раньше, что при хорошо нацеленном ударе тоже могло бы ему помочь. Рыцари сшиблись все в той же точке, что и раньше. Удар франка был сильнее, сарацин слегка покачнулся от него, но выдержал, выпрямился, и опять оба остались в седле