Славянские сказы для детей - [18]

Но этот-то шаркунок, что из игры магистра Маргуса: всем шаркункам – шаркунок! Мало того, что велик, и неизвестно как построен, он ещё и водружён на вершину Волшебной горы!

А на макушке шаркунка, будто на насесте, восседает вещая птица. Она держит в когтях тот самый заветный ключ, который и должен освободить спящего в пещере волшебника.

Достанешь ключ – выиграешь игру!

Да уж! Сей шаркунок – это очень волшебная вещь! Мудрые его называют Мировым шаркунком, ибо он заменяет собою Мировое древо на вершине горы, являя образ Мироздания. Символы, начертанные на гранях Мирового шаркунка, представляют знаки звёзд и планет.

Да и ключ в когтях птицы – тоже не прост. Он только имеет вид ключа, но может обратиться волшебною палочкой, свирелью или стилом… По виду он напоминает знак Венеры, планеты Лины и её супруга Мерлина. Когда-то он и был волшебной палочкой Мерлина. Его заклинаниями и было создано сие зачарованное место и запирались Хрустальные врата в сей горе. Русалка Лин похитила сей ключ и заперла Мерлина в пещере планеты Любви…

Кстати, да! Волшебная гора находилась где-то на планете Любви. Но не на той бурной и негостеприимной планете Венере в яви, – а той, что создана волшебством в Мире волшебства и снов…

Это и был второй уровень игры. Соперники должны были прорваться к Мировому шаркунку и добыть там волшебный ключ. Как только они приближались, на гранях кубиков оживали символы. Эти знаки и руны обращались в буйных огненных драконов: планетников-саламандр.

Огненные шары-саламандры отлетали от Мирового шаркунка и, шипя и плюясь пламенем, нападали на игроков.

Отбивались шары найденными мечами. Мечи в игре заменяли биты, а огненные шары служили мячиками, как и в русской лапте. Отбивали шары в соперников – кого шар задевал, тот, «осаленный» (да и ошпаренный), выбывал из игры.

Под конец оставались те, кто достиг колонны. И тогда шары отвязывались. Теперь игроки могли добраться и до ключа.

Для сего они искали в шаркунке «замковую грань» с нужной руною. Какой – должна была подсказать вещая птица, говорившая загадками. Разрешив загадку и тронув грань, игрок разбивал пирамиды. А если ошибался, выбывал из игры.

Но при верном выборе, шаркунок распадался. И тогда птица снималась с вершины распавшейся пирамиды, подлетала к игроку и передавала ему заветный золотой ключ.

Этим ключом и отворялись Хрустальные врата в пещере Волшебной горы. И так освобождался томящийся внутри неё чародей.

Увлекательная игра! И очень трудная. Никто не мог пройти её до конца.

Вначале почти никто не доходил даже и до второго уровня. Неуклюжие темнозорцы будили множество мертвяков и те, напав, выбивали всех из игры.

Верзила Громилка, правда, держался обычно долго. Без устали махал пикою, как дубиной, и косил направо и налево… Сластёнка же укрывался за его спиною, а в случае чего давал дёру. Он возвращался в игровую залу, где был занят поглощением припасённых загодя пирожков.

Лишь Гришка Кутерьма оказался ловчее прочих, ему удавалось пройти это препятствие.

Тогда дело доходило и до борьбы с саламандрами, но далее не мог продвинуться никто. Стоило только кому-то дотронуться лезвием меча до саламандры, как удар молнии сбивал его с ног, и так игра для него заканчивалась.

Правда, Ярик сразу сообразил, что у него-то есть одно преимущество. Он мог упражняться по ночам во сне, когда все в их в московской квартире засыпали. Тогда Ярик играл в лапту с Зилашей. Ведь тот и сам был саламандрою.

– Давай-подавай! Бей-отбивай! – веселился саламудрик, завиваясь петлями вокруг меча Ярика. – Играя в лаптý, не будь лáпотником! Не думай ни о чём, просто бей мечом!

Саламудрик-то и посоветовал Ярику меч держать в ножнах, дабы защититься от удара молнией через лезвие. К тому же так легче было отбивать огненные шары противникам. И как же весело было наблюдать, как те, осаленные, вылетают из игры!

Линку Златовласку тоже увлекла эта игра. Но она даже не покидала пещеру чародея. Там она впервые увидела за хрустальною дверью спящего волшебника Мерлина.

– Я знаю… припоминаю… Его туда заточила Дева Озера! Использовала его же заклинание! Нам рассказывала на уроке Валинес. А может быть, стоит её ещё расспросить?

* * *

– Мерлин… Ах, ну да, Мерлин… – вздохнула учитель Валинес, отвечая на расспросы Линки о заклинании Девы Озера. – А что ей оставалось делать? Ведь старый чародей был ревнив! А Дева Озера увлеклась младым Ланселотом…

– А почему же она сразу не бросила мужа? Заклинания использовала… – пожала плечами Линка. – Так бы и сказала: прости-прощай! Мне, мол, другой по сердцу!

– С чародеями сцены устраивать опасно! Он бы заколдовал её или его… Да, кстати, и Ланселот ведь не заглядывался на русалку. Не каждому по сердцу водяницы, ибо у смертных в жилах кровь, а не водица… Ланселот с Девою Озера был вежлив, приветлив, и… только. К тому же, он был страстно увлечён королевой Гвиневрой. А та и впрямь была достойна обожания. Да ведь и доброго короля Артура он опасался меньше Мерлина.

– И на что же тогда решилась Дева Озера?

– Она, наоборот, была ласкова с чародеем Мерлиным, восхищалась его волшебством… И так потихоньку завладевала его секретами… От чародея она и переняла искусство оборотничества, научилась вселяться в иные тела… Для чего? Да для того, чтобы завладеть сердцем Ланселота, представ пред ним в облике королевы Гвиневры!