Славянская мечта - [37]

– Ну что ж! Вы меня заинтриговали. Оставляйте все, что считаете необходимым. Я, пожалуй, серьёзно ознакомлюсь со всем этим.

Олегу Ивановичу захотелось побыстрее избавиться от посетителя, физиологические процессы в его животе издавали угрожающее урчанье. Это обстоятельство сделало и без того заинтересовавшегося судью еще более сговорчивым, он был готов согласиться на все, что угодно, лишь бы прорваться в уборную.

Ростислав с трудом сдерживал эмоции. Успех захотелось развить:

– Олег Иванович, есть ли ещё достойные люди среди ваших коллег, на ваш взгляд?

– Есть, конечно. Но, думаю, пока об этом рано говорить. Я ведь еще сам толком не разобрался. Потом, возможно, обсудим.

– Согласен с вами.

Покинув помещение суда, идейный вдохновитель вышел с высоко поднятой головой – как красиво, гладко и быстро произошла вербовка судьи Дворника. Эта победа мгновенно пропитала оптимизм сознание главного агитатора «собрания».

Глава 7 Телезвезда

Примерно в это же время отошедший от алкогольных страданий Самосвалов отправился на переговоры со старым знакомым с телевидения. Широко распахнув дверь здания телерадиокомпании, Гриша важно двинулся к дежурившему на входе мужичку в униформе, сильно смахивающему на бывшего милиционера.

Отставные патрульно-постовые после ухода на пенсию обычно не переходят к тихой и спокойной жизни, а устраиваются работать охранником во всяческие учреждения, для охраны которых всегда нанимают дедушку с суровым видом. Областная телерадиокомпания не стала исключением. Это прекрасно знал Самосвалов, понимая также, что бывший коллега может узнать одиозного в своё время начальника отдела. Войдя в помещение, Гриша уверенно развернулся к охраннику и радостно произнес:

– Я смотрю, призвание охранять спокойствие граждан осталось на всю жизнь! Привет. Как дела?

При этом Гриша сделал вид, будто узнал в охраннике бывшего коллегу. Пожал руку и по-товарищески потрепал по плечу.

– Да нормально, Григорий Николаевич. Здравствуйте!

После этих слов сомнения Самосвалова в том, что перед ним бывший сотрудник МВД, улетучились, и он оперативно перешел к своему вопросу:

– Слушай, я по делу. Мне нужен Альберт Полуэктов, он, кажется, заместителем генерального директора работает.

– Уволили уже давно, нет его.

– Жаль. А за шо уволили?

– Та ни за шо. Тут только технари, журналисты и ведущие более-менее постоянно работают. А высшее начальство вместе с замами сразу после выборов меняют в полном составе.

Это обстоятельство здорово огорчило Самосвалова, но невыполнение поставленной задачи означало ещё один промах с его стороны, чего, естественно, ему очень не хотелось. Он решил напрямую встретиться с автором многочисленных сюжетов о местной жизни.

– А эта к-красавица есть? Та, шо поздравительные передачи ведет.

– Рина Сыч?

– Точно!

– Только что прошла во внутренний дворик. Наверное, в беседочке сидит, она там покурить любит.

– Понял, спасибо.

Без лишних объяснений Самосвалов отправился к входу во внутренний дворик телерадиокомпании.

Рина оказалась именно там, куда направил дежурный. Девушка курила сигарету и очень эмоционально набирала какой-то текст в планшете. Она была одета в короткую юбку и сильно зауженную в талии блузу с глубоким декольте. Риночка справедливо считала бюст самым красивым местом своей фигуры.

– Д-девушка! Я извиняюсь! Вы сама такая маленькая, но у вас такая большая грудь! – выпалил Самосвалов и подтвердил сказанное своеобразным жестом, тряся растопыренными ладонями в районе своей грудной клетки.

Самосвалов никогда не мучил себя сомнениями по поводу первых слов в беседе с женщинами. Хороший комплимент со старта, считал он, и дело сделано. Другое дело, что любезные слова, сказанные им – это отдельная статья народного творчества. Его похвала всегда пряма, груба и кратка, похожа на выражения подростков, комментирующих фотографии из порножурнала.

– А кроме того, как обсуждать мои сиськи, вам больше не о чем поговорить? – неожиданно резко отрубила Рина, посмотрев в упор на собеседника. – Или вы хотите услышать в свой адрес несколько «тёплых» слов?

Постоянное общение с местной богемой научила Сыч красноречиво отвечать, защищая себя. И если бы не окна родной телекомпании – ответный выпад мог бы сильно пополнить словарный запас отставного милиционера.

Автор и главное действующее лицо многих телепередач Рина Сыч, по праву считалась самой экстравагантной ведущей на местном телевидении. Впрочем, и самой популярной тоже, особенно учитывая то, что средний возраст работников телеканала уже давно приблизился к пенсионному. Молодой и рьяной Рине лучше всего удавались поздравительные передачи, столь востребованные в малых городах, хотя сама она такие передачи тихо ненавидела, считая их второсортными, и втайне мечтала о совершенно иной, более интересной работе. Проблема заключалась в том, что острый, неординарный склад ума Рины являлся её счастьем и бедой одновременно. Красивая девушка, закончившая школу на золотую медаль, журфак с красным дипломом, никак не могла найти себе равных по уровню развития, интеллекта и образования. Все, абсолютно все вокруг казались ей глупыми и недалекими. Общение с людьми казалось Рине сплошным испытанием, частенько приходилось слышать жалобу из её уст: «Устаю по пять раз объяснять одно и тоже этим тупакам! Как люди могут быть такими идиотами?». Обрести друзей, имея такие амбиции, – задача просто невыполнимая. Впрочем, друзей у неё, в общем-то, никогда и не было, по её твердому убеждению: «Никчемные людишки даже на десять процентов не могут разобраться в тех жизненных ситуациях, где для меня все ясно как белый день». В конце концов, осознание собственной исключительности мешало и на работе, в профессиональной деятельности. То, что коллеги – идиоты, опять-таки, по мнению Рины, это еще полбеды, а то, что уже почти десять лет приходится быть лицом второсортной передачи – это для Рины было катастрофой. Амбициозная выпускница журфака мечтала о работе где-нибудь на «CNN» или на «ВВС» – журналистские расследования, репортажи с горячих точек, интервью с мировыми знаменитостями, всеобщая популярность, слава, признание и все такое. Но с каждым годом мечта становилась все дальше и дальше, на смену юношескому максимализму пришло уныние среднего возраста. Все меньше радости и молодого задора замечали зрители на лице у любимой телеведущей, все больше грима приходилось использовать Рине перед эфиром, чтобы быть, как всегда, похожей на девятиклассницу, радостно зачитывающую очередной текст поздравления.