Славяне. Сыны Перуна - [36]
Даже после миграции славян в VI веке, местное население в Румынии упорствовало и их культура, существовавшая с IX по X века приписывалась романским носителям, но не славянам. Однако, в румынском языке легко различимы следы временного пребывания славян: он влючает больше славянских, чем румынских слов, но структура и морфология являются романскими. Мадьяры сменили славян в Венгрии в IX и X веках, но в венгерском языке сохранились также ряд слов из славянского языка.
Славянское влияние также прослеживается в Албании. Благодаря процессу германизации славянский язык исчез из северной Германии и сохранился только в ряде мест в Центральной Германии.
Полабский и померанский языки наряду с польским образовали огромную группу западных славянских лехитских языков, которые почти не сохранились в настоящее время. Последние остатки полабских западных славян из Нижней Эльбы умерли к середине XVIII века и этот язык известен теперь только по некоторым словарям и коротким текстам, датируемым началом восемнадцатого века.
Померанская группа, которая в начале Средних веков расселилась от Нижнего Одера до Нижней Вислы, теперь сохранилась на небольшой территории северо-западной Польши: на кашубском языке теперь говорит около 200000 человек, живущих к западу от нижней Вислы.
К северо - западу, в районе Столпа некоторые семьи все еще говорили на словинском языке, архаическом варианте кашубского. Кашубцы и словинцы являющиеся потомками померанской группы поочередно находившейся под властью поляков и германцев, подверглись как сильной германизации, так и влиянию польского языка.
И сегодня в верхем течении Шпрее в Центральной Германии около сохранилось около 150000 человек говорящих на сорбском языке. Сохранившийся в германском окружении, представлен двумя разновидностями: северной, распространенной в Нижней Лузатии в Пруссии и Саксонии с центром в Коттбусе, и южной в Верхней Лузатии и Саксонии с центром в Баутцене.
В Средние века сорбы граничили с Полабией на севере, Польшей на востоке и Чехией на юге.
На прилагаемой карте (с.131) показано современное распространение славянских языков в Европе.
Глава 7
Социальная структура
Основным источником информации о системе семейных и межродовых отношений у древних славян является терминология родства. Содержащиеся в ней архетипические элементы возникли в доисторическую эпоху. Археологические свидетельства отличаются неполнотой и дискретностью, поэтому они используются лищь как дополнительное обоснование.
Благодаря феномену "совместной семьи", все еще существующему или совсем недавно встречавшемуся в Югославии, Болгарии и Белоруссии можно заглянуть изнутри в систему внутрисемейных отношений и изучить родственные взаимоотношения, существовавшие в протославянском обществе.
В Сербо-Хорватсокм языке слово kuca (куча) означает "дом". От него происходят два обозначения основных типов семьи: inokostina или kuca inokosna, - "родственная семья, единый дом" и kuca zadruzna - объединенная семья, сообщество, состоящее из нескольких братьев и их семей.
Другое сербо-хорватское обозначение - "задруга" - прямое значение "дружина", общность, члены которой обычно имеются "други", товарищи и все вместе являются задружниками - общностью. На далтматском побережье члены такой семьи называются "общими братьями" или "неразделимыми братьями". В ряде мест Болгарии для их обозначения употребляется слово "челядь", которое в русском языке имеет значение "домашняя прислуга". На Руси также существует различие между "большой, родовой семьей" и "малой, отцовской семьей". Данным термином мы и будем пользоваться в дальнейшем.
Центром задруги являлось огнище ("очаг"), дом в котором проживал глава общины вместе со своими ближайшими родственниками. В древнерусском языке он назывался "огнищанин". В его доме члены задруги собирались в часы досуга, здесь же готовили и принимали пищу. Обычно огнище состояло из одного большого помещения с углубленным в землю очагом. Жилища других членов семьи группировались вокруг него, часто образуя полукруг, фактически это были не дома, а места для ночевки. В сербском, хорватском и славянском оба типа жилищ четко различаются: "огнище" называют куча, хижа, зоба, изба, что означает "жилище с очагом",в отличие от другого типа называемого клеть, комора, что означает "помещение" или "комната".
В Древней Руси общий очаг располагался в огнище, в этом случае дом назывался "истопка" (от глагола "топить", "нагревать"), согласно народной этимологии из общеславянского "топить" (сравним с общее германским словом stube, что также означает "изба" или "комната").
На территории Архангельской области еще не так давно зажиточные совместные семьи устраивали общую комнату, называемую "раздел", тогда как отдельное жилище каждой семьи называлось "отдел", то есть жилье, отделенное от других.
В 1897 году Довнар Запольский сообщает, что в Минской области Белоруссии отец выстроил на своем дворе отдельные избы для каждого из сыновей и его семьи, но земля, скот, сельскохозяйственные орудия и приготовление пищи остались общими. Все семьи вместе ели и вместе работали. Каждая семья владела только своей одеждой и утварью, отдельно зарабатывая деньги.
Всемирно известный археолог и этнограф Мария Гимбутас рассказывает о важнейших фазах развития, культуре, религиозных представлениях и быте древних балтов. В книге использованы данные экспедиций, в которых исследовательница принимала непосредственное участие. Перед вами развернется яркая картина раннего этапа истории народов Балтии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
Книга представляет первый опыт комплексного изучения праздников в Элладе и в античных городах Северного Причерноморья в VI-I вв. до н. э. Работа построена на изучении литературных и эпиграфических источников, к ней широко привлечены памятники материальной культуры, в первую очередь произведения изобразительного искусства. Автор описывает основные праздники Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и некоторых боспорских городов, выявляет генетическое сходство этих праздников со многими торжествами в Элладе, впервые обобщает разнообразные свидетельства об участии граждан из городов Северного Причерноморья в крупнейших праздниках Аполлона в Милете, Дельфах и на острове Делосе, а также в Панафинеях и Элевсинских мистериях.Книга снабжена большим количеством иллюстраций; она написана для историков, археологов, музейных работников, студентов и всех интересующихся античной историей и культурой.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.