Слава - [9]

Какой этот Юзек глупый: говорит, что Наполеон не может говорить на сцене по-польски! Видно, никогда не был в театре. Вот Олек, тот пять раз был!..

Драму так и не поставили — был концерт.

Играл граммофон, Олек декламировал, брат Бронека подражал голосам разных зверей и птиц, Стефек с Юзей танцевали краковяк под аккомпанемент губной гармоники, потом было пение и смешной монолог.

Все прекрасно провели время, смеялись, что пирожное с кремом выиграл старый дядя Петр, который недавно женился, а рыбку выиграла лавочница, а у нее нет детей.

Наталка помирилась с ребятами, пришла на представление и пела сверх программы. А больше всех радовалась глухонемая Михалинка, потому что на сборы с вечера решено было купить ей пальто, а то она всю зиму не может выйти из дому.

Легкомысленная Блошка и маленький Вицусь очень смеялись, когда брат Бронека изображал старого и молодого петуха, рассерженного индюка, собаку, которая говорит с кошкой, курицу, снесшую яичко, и щенка, которого бьют за то, что он сделал лужу.

Долго, очень долго помнил Владек это представление.

Когда Вицусь и Блошка умерли, когда Олек навсегда уехал в Лодзь, Владек вспоминал их не иначе, как на представлении с вещевой лотереей.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Владек нашел урок: учить Казя и Зосю буквам и счету.

— Только справишься ли, молодой человек? У тебя ведь у самого еще молоко на губах не обсохло, — сказал отец его будущих учеников.

— Справлюсь, — ответил Владек.

— А вы, разбойники, чтобы учителя слушались, смотрите у меня! Когда здороваетесь, кланяйтесь вежливо и говорите ему «господин», понимаете? Ученье — свет, а неученье — тьма. Учитель ваш благодетель, после отца с матерью третья персона! Пожалуется на кого, так вздую, что на всю жизнь запомните! Головы-то поднимите, в глаза смотрите, бездельники. Эк, башки поопускали! А ты, молодой человек, как что — сразу подзатыльник либо по уху, не давай спуску!

Владек был рад, когда эта речь кончилась, потому что ребята ведь еще ничего плохого не сделали, так за что же на них сердиться?

На уроке все шло хорошо.

Владек показал ребятам первые четыре буквы, объяснил, что Б брюшко и палочка, а у В брюшко внизу и брюшко вверху. Только голос у него немного дрожал от волнения. Потом он велел им считать до десяти на пальцах и на доске. Потом прочитал маленький рассказик про пастуха-врунишку и про волков, потом написал в их тетрадках черточки и крестики на завтра.

— Ну, довольно на первый раз, — сказал отец Казя и Зоей. Поклонитесь господину учителю. Да, молодой, человек, в жизни ничего не дается даром!..

И Владек, голодный и усталый, потому что он прибежал на урок прямо из нефтелавки, должен был выслушать длиннейшую речь об учении, уважении к старшим и детских шалостях.

А на другой день урок прошел так плохо, что хуже и быть не может.

Казик, кланяясь учителю, как бы нечаянно перекувырнулся.

Зося выпятила живот и начала бегать по комнате и кричать, что она Б и В. Потом он залез под стол, а она под кровать.

Владек растерялся. Сначала он пробовал их уговорить, обещал, что расскажет сказку, купит карамельку — ничего не помогало. Тогда, рассердившись, он хотел даже ударить Казя, но мальчик отскочил и грозно крикнул:

— Попробуй только — тронь!

Владек, чуть не плача, направился к двери.

— А как же урок? — закричали ребята.

— Вы злые и глупые… Не буду я вас учить.

— А у тебя молоко на губах не обсохло, — сказал Казик.

Но Зося, испугавшись, одернула брата.

— Не ругайся и не говори ему «ты». Слышал, отец велел его «господином» называть.

Владек остался, потому что дети обещали сидеть смирно. Сидели они и правда смирно, но отвечали нарочно плохо и то и дело принимались хохотать.

Владек ушел с урока усталый и огорченный, и ему вспомнилось, как еще на старой квартире он пошел к Змею и попросил, чтобы тот открыл свою кофейню с мраморными столиками где-нибудь в другом месте.

— Мой папа сюда первый приехал, — сказал он, — зачем же вы открыли кофейню напротив папы?

Змей сначала ничего не понял, а когда разобрался, в чем дело, — выгнал Владека да еще обругал его сопляком, который суется не в свое дело.

Владек шел по улице и думал, что больнее всего, когда хочешь сделать что-нибудь хорошее, а тебя не понимают, больнее всего несправедливость.

Почему эти дети так его обидели? Ведь он им ничего плохого не сделал.

За что его оскорбил Змей? Разве Владек не был прав, когда хотел заступиться за отца?

Почему люди хуже волков? Сытый волк всегда дает наесться голодному.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Однажды Владек вернулся домой совсем разбитый. За ужином он ничего не ел, только чаю выпил и сразу лег в постель. Его знобило. Попробовал заснуть, но ему было как-то не по себе: то ли горло болело, то ли мутило от выпитого чая. Он промучился так, пока часы не пробили двенадцать, а потом не выдержал.

— Мама! — закричал он.

Мама не отвечала. Владек полежал еще немного, пытаясь уснуть, — нет, ему все хуже…

— Ма-а-а-ма!

— Что?

— Я не могу заснуть.

— Перекрестись, — проговорила мама сонным голосом.

Но Владеку становилось все хуже и хуже. Он начал стонать.

Мама зажгла лампу, подошла к его постели и уже не отходила от него до утра. А утром расхворался и Вицусь.