Сламона - [24]

Но госпожа Грин над головой Джона подавала своим ученикам отчаянные знаки, и наконец остроносый худенький мальчик в синем джинсовом костюме громко и решительно сказал:

— Привет! Я — Тимми!

Воспитатель легонько подтолкнул Мильна в спину, напоминая, что и ему неплохо бы поздороваться… Куда там! Однако вундеркинды уже пошли тараторить наперебой, не дожидаясь, пока новичок подаст голос. Светловолосая голубоглазая красотка заявила, что она — Элис, круглый веснушчатый мальчик, похожий в своем коричневом пушистом свитере на медвежонка, сообщил, что он — Виль, потом курчавый быстроглазый Чак с ходу попытался выяснить у Мильна, что это за город такой — Госхольн… Но Чака быстренько перебили и заглушили, и когда малышка с каштановыми хвостиками пискнула напоследок, что она — Дорис, Джон наконец-то выдавал хриплым полушепотом:

— Привет… — и господин Пак невольно шумно перевел дух.

— К сожалению, с ратушей у нас сегодня ничего не получится, — объявила своим ученикам госпожа Грин. — Мне надо пойти к директору, а вы пока поиграйте в спортзале, хорошо? Только не лазайте по канату и не балуйтесь с тренажерами, договорились?

Все радостно загалдели, что, конечно, договорились, все будет окэй, госпожа Роза! Похоже, похозяйничать в спортзале одним, без учительницы и старших ребят, было еще заманчивей, чем побывать в ратуше.

— Вот и чудесно! Тимми, можно тебя на минутку?

Учительница пошептала что-то на ухо Тимми (тот важно кивал) и громко сказала всей компании:

— Ну, бегите! А я скоро приду!

При словах «ну, бегите!» Той пулей рванул к школе, и все остальные ребята отстали от него не больше, чем на три шага…

Все, кроме Джона Мильна, который остался стоять, где стоял, растерянно глядя на господина Пака.

От этого взгляда воспитателя спас симпатяга Тимми.

Увидев, что новичок отстал, он мигом вернулся, непринужденно взял Мильна за руку, как будто был с ним давным-давно знаком, и дружески потянул за собой:

— Давай, побежали, Джон!

То ли Мильн ошалел от неожиданности, то ли побоялся перечить здешнему мальчишке — но, так или иначе, он послушно побежал с Тимми и заартачился уже только на крыльце школы (господин Пак замахал ему: «Иди, иди!»)

Тимми снова потянул новичка за руку, дверь за ними наконец-то захлопнулась, и в парке сразу сделалось так спокойно и тихо, что стало слышно курлыканье голубей на школьной крыше и плеск фонтана в бассейне, где, к счастью, не водятся крокодилы…

— Уфф! — выдохнул господин Пак, вспотевшей рукой поднимая кейс. — Ну и работенка у нас с вами, куда там летчикам-испытателям! Кстати, госпожа Грин, нельзя ли будет запереть входную дверь, когда мы войдем? Джонни, конечно, милый и тихий мальчик, но сами знаете — в тихом омуте черти водятся… Сдается, эта поговорка как раз про него!

Двенадцать мальчишек и семеро девчонок — ученики первого класса Мурленбургской филологической школы — вскоре решили, что новичок слегка не в себе. Он невпопад отвечал на вопросы, отказался качаться на тренажерах и даже не захотел гонять мяч. Может, он потому такой странный, что у него нету ни папы, ни мамы? Может, его просто некому было научить играть в футбол? Учительница просила быть поласковее с новичком, но не тащить же его силком играть, если он сам не хочет!

Джон Мильн очень быстро понял, что филологические вундеркинды здорово не в себе. Они не задавали ему обычных каверзных вопросиков, какие всегда задавались новичкам в сиротском доме; они ни разу не попытались поставить ему подножку; они даже не толкались в дверях — кто кого стукнет плечом о косяк… Они были до ужаса дружелюбны и приветливы — прям как хищное морское растение актиния, заманивающее в свои щупальца глупую рыбешку! Но он, конечно, был не таким глупым, чтобы дать заманить себя на зловещие с виду штуковины в комнате рядом со спортзалом, тренажеры они там или хренажеры! Мильн наотрез отказался «качаться», а потом как-то машинально отказался и  играть в футбол…

И теперь сидел в одиночестве на скамейке в углу громадного спортивного зала и глядел, как здешние вундеркинды гоняют мячик. Ничего себе, они поставили в защиту девчонок! Может, они потому такие странные, что у них есть дома и родители — только человеческие дома и родители, хха! Неудивительно, что бедняг не научили как следует играть! Да знают ли они вообще, что такое настоящие игры? Можно поспорить — они никогда не играли в пятнашки с дельфинами, не говоря уж о гонках верхом на тритонах. И уж конечно, их домам далеко до яхты «Дельфин», а их мамам — до  русалки Яниссы!

И сколько бы они не качались на своих хитрых тренажерах, им никогда не докачаться до силы ста берберийских львов…

А еще можно держать пари на пригоршню лунных жемчужин — ни один учитель в этой школе не знает и не умеет даже тысячной доли того, что знает и умеет Великий Маг Теварец!

* * *

Когда армия колдуна Конрада подступала к Ассагардону, Великий Маг Теварец окружил свой город тремя защитными чертами.

Те люди, которые первыми пересекли внешнюю защитную черту, сразу превратились в огромные камни — сплошная каменная стена встала между армией Конрада и городом, как еще одна крепостная стена. Литты, первыми шагнувшие за следующую защитную черту, сошли с ума. А люди, которые первыми сунулись за внутреннюю защитную черту, превратились в кровожадных крокк — кошмарных ненасытных чудовищ, пожиравших всех, кто попадался им на пути.