Сладкое лето - [41]

И продолжила, когда выяснила, что меня решили забрать от прабабушки, только потому что отчим настоял. Мама считала, что мне и так отлично живется в деревне на свежем воздухе.

Угу, ездить в сельскую школу на вонючем пазике и возвращаться семь километров пешком. Я была просто счастлива!

Но мама как была юной вертихвосткой, залетевшей в шестнадцать, так и осталась в сорок с хвостиком, не повзрослев ни на секунду. Я быстро это поняла — как и то, что раскаяния я от нее не добьюсь.

Отчиму Диме она нравится именно такой — вечной девочкой, которую надо от всего оберегать. Он даже стиралку сам запускает, потому что для мамы там «слишком много кнопочек». Зато у нее легкий нрав, безупречный вкус, она никогда на меня не обижается и хочет, чтобы все вокруг дружили и улыбались.

Вот и сейчас мои полусерьезные претензии по поводу испорченного детства она пропустила мимо ушей, зато по-настоящему огорчилась, когда я отказалась знакомить ее с Максом. Очень интересно, где же я спалилась с ним, что даже маме донесли?

Впрочем, мне осталось держать оборону всего месяц. Потом Макс исчезнет из моей жизни, и мама быстро о нем забудет. Если до этого момента она не выкатит тяжелую артиллерию — отчима. Ему я не могу отказать ни в чем, поэтому предпочитаю, чтобы он не знал никаких подробностей моей жизни.

Коротко тренькнул звонок — о, Макс. Надеюсь, он оценит и мое обтягивающее ультрамариновое платье, и босоножки, уже ему знакомые, и то, как я накрасилась. Нечасто ему такое хорошо упакованное счастье достается. Может, вообще передумает куда-то идти.

Но Макс, к моему изумлению, не выразил восторга. Более того, он осмотрел меня с ног до головы, приятно и жарко задержавшись на проступивших через ткань сосках, и покачал головой:

— Не то.

Вообще-то тут-то и надо было вломить ему чем-нибудь тяжелым, но сковородка занята ризотто с грибами, а мраморной скалкой можно переусердствовать.

Однако меня заворожил его вид.

Каждый день он являлся ко мне в простецких джинсах, обтягивающей футболке и рубашке поверх. Даже встретились мы на свадьбе, когда он уже скинул пиджак и упростился по максимуму. Но сегодня — он был великолепен.

Черная приталенная рубашка — очень дорогая, можно даже ярлычок не искать. Галстук-боло с серебряной чеканкой и темным мерцающим камнем. Классические брюки зауженного кроя, тонкий ремень с изящной пряжкой — больше аксессуар, чем необходимость. Идеально черные лакированные «оксфорды».

Я потрясенно провела взглядом сверху вниз и обратно. И волосы — он не подстригся, но уложил их так, что прическа смотрится куда роскошнее любой стрижки. Даже выгоревшие пряди в тему, словно его красили ровно под этот образ. Я даже засомневалась на секунду во всех предыдущих неделях: может, он тогда притворялся балаболом и балбесом, а настоящий Макс — вот этот холодный роскошный мужчина?

Настолько роскошный, что уже я была готова передумать куда-то идти. Облизала губы, но он на это вообще не повелся.

— Разве я не упомянул, что это особая вечеринка? — поднял он брови и шагнул к моему шкафу. Я машинально захлопнула за ним входную дверь.

— Упомянул, и мне кажется, что я…

— Ты выглядишь великолепно, дорогая, — он холодно, но ослепительно улыбнулся. — Потрясающе, сексуально, волнительно, элегантно и шедеврально. Если бы я шел на прием к английской королеве, мне бы не пришлось краснеть за свою спутницу. Но оставим мы из этого только вон ту шелковую ленточку у тебя на горле.

— И все? — Я села, чуть не промахнувшись мимо стула.

— Нет, конечно. Это же эротическая вечеринка, а не повод для групповухи. Сейчас подберем остальное.

— Ты сказал, эротическая вечеринка?

Макс повернулся ко мне, и его глаза предвкушающе сверкнули:

— Что, уже передумала? Останемся дома? Ну, в принципе, я хотел бы когда-нибудь трахнуть такую элегантную леди, как ты. Только, чур, материться будешь по-французски, пока я буду тебя натягивать в твою великолепную попку…

Ну нет, я не собиралась сдаваться так легко.

— Значит, эротическая…

Я отодвинула его от шкафа и задумалась на несколько секунд.

Сейчас будет ему эротика.

Как у любой приличной девушки, у меня, конечно, есть корсет, который я никогда не надевала. И сетчатые чулки, которые надевала один раз, — и, естественно, из дома не выходила.

Но это как-то… примитивно.

Мама была бы недовольна.

А вот очень тонкая полупрозрачная алая блузка крайне строгого фасона: под горло и с длинными широкими рукавами — самое то. В мирное время я надеваю под нее топик и моментально свожу всех с ума. Сейчас обойдемся без него.

Ткань ласково льнет к коже, обрисовывая абсолютно все изгибы и выпуклости, и просвечивает достаточно для разглядывания подробностей. Потайная застежка прячет расстегнутые пуговицы — застегнута только одна у горла.

Никаких мини, разумеется. У нас тут не девяносто четвертый год, когда беременная мама соблазняла мальчиков на вечеринках. Очень строгая юбка до колен. Очень узкая. Кожаная. С двумя молниями по бокам, расстегивающимися до самого пояса.

И просто черные тонкие чулки, очерчивающие мои ноги черной тушью. Будь я чуть помясистее, они бы смотрелись намного эротичнее. Но и тут есть секрет: только тронь острым — поползут стрелки, превращая меня из строгой секретарши в шлюшку.