Сладкий плен его объятий - [20]

Этот вопрос, заданный торжественным тоном, резанул Рейна, словно лезвие скальпеля. У победы был горький привкус. Но поскольку Рейн был негодяем, его это не остановило.

– Вы. Ваше восхищение, ваша любовь, ваша дружба, – ответил он, мысленно продолжив список, – а также ваше сердце, тело и душа. Вы нужны мне не в качестве любовницы, – сказал он, делая вид, будто не замечает, как она озадаченно нахмурилась. – Хотя не сомневаюсь, что слухи об этом возникнут. Мне нужна ваша поддержка. Мы с вами должны обручиться.

– Вы хотите жениться на мне?

– Мне достаточно вашего слова. Несмотря на вашу склонность нарушать правила приличия, мы прекрасно подходим друг другу. Рядом с вами я стану респектабельным человеком, чего мне никогда не удалось бы достичь своими силами. А потом… – Рейн пожал плечами. – Всем известно, сколь непостоянной бывает любовь юной особы.

Рейн был готов к тому, что Девона начнет с ним спорить. Он ведь фактически бросил перчатку к ее обутым в туфельки ножкам.

К сожалению, они с мисс Бидгрейн слишком засиделись за ужином. Их общение, слухи, ходившие в последнее время, его неожиданное возвращение в свет не остались без внимания и, конечно, вызвали всеобщее любопытство. Первой к ним подошла леди Гиери. По ее глазам было видно, что она строит тысячи догадок. Ее накрашенный рот кривился в снисходительной ухмылке. Леди Гиери разделила их: Девону и Рейна увлекли в разные концы комнаты.

Их любознательные новые друзья провели остаток вечера, пытаясь выведать новости о немногословном Типтоне и о его намерениях по отношению к младшей дочери Бидгрейнов. От Рейна никто не узнал ничего нового. Он надеялся, что Девона вела себя так же. И не потому, что была приучена к светским интригам и уловкам. Просто она пока сама не знала, что о нем думать. Рейн приложил немало усилий для того, чтобы ее пытливый ум остался на сей счет неудовлетворенным.

Что-то стукнуло о дверь движущегося экипажа, отвлекая виконта от размышлений. Что это было, ветка? Рейн не обратил бы внимания на стук, если бы не услышал его снова. На этот раз он сопровождался криком. Рейн выглянул из окна и увидел, как извозчик падает на землю, размахивая руками, сдернутый с облучка палкой с крюком, который так и остался торчать в его одежде. Экипаж понесся дальше.

Рейн услышал крик и увидел вспышку света. Он инстинктивно отпрянул от окна, прежде чем пуля вонзилась в оконную раму. Испуганные лошади понесли, и карета опасно накренилась. Рейн размышлял над сложившейся ситуацией. Возницы не было, лошади были неуправляемы, и кто-то делал все возможное, чтобы его погубить.

Карету накренило вправо, и Рейна отбросило в противоположную сторону. Он прополз вперед и ногой вышиб небольшое окошко, за которым находился облучок извозчика. Рейн подумал, что если бы это было ограбление, то грабители уже давно перехватили бы поводья. Но сиденье извозчика оставалось пустым. Находиться и дальше внутри кареты означало верную смерть. На своем веку Рейн повидал немало раздавленных тел после подобных несчастных случаев. Мороз пробежал у него по коже. Что бы это ни было, это произошло не случайно, хотя кто-то и постарался, чтобы все выглядело как неблагоприятное стечение обстоятельств.

Ударом ноги Рейн открыл дверь. Прежде чем она снова захлопнулась, в нее вонзилась еще одна пуля. Рейн подумал о том, сколько времени нужно, чтобы перезарядить пистолет. Он мог бы рискнуть и выступить против одного и даже против двух стрелков. Рейн слышал крики, в то время как неуправляемая карета неслась дальше по улице. Колеса стучали в такт с его часто бьющимся сердцем. Рейн снова пнул дверь ногой, но на этот раз выпрыгнул и схватился за кольцо снаружи, поставив ногу так, чтобы дверь не закрывалась. Это была хоть какая-то защита.

Карета летела слишком быстро, чтобы Рейн мог услышать выстрел, но он почувствовал сперва один, а затем и другой удар в дверь. Решив, что еще одного шанса у него не будет, Рейн выпрямился и потянулся к ремешку возле облучка.

Ему в лицо летели пыль и мелкие камешки, а ветер рвал одежду, пока он перебирался к сиденью возницы. Рейн передвигался вслепую все ближе к облучку, не зная, привязаны ли поводья или болтаются где-то между лошадиными копытами, представляющими смертельную опасность. Рейн так этого и не узнал. Карета с диким грохотом накренилась. Потеряв равновесие, Рейн упал спиной в чернильную тьму.

Все его чувства были обострены. Оказавшись на земле, он попытался сориентироваться. Рейн так сильно ударился спиной, что у него перехватило дыхание. Он покатился по бугристой поверхности, разрывая одежду и раня кожу.

Рейн не мог ни дышать, ни видеть, ни двигаться. Но его слух оставался острым. Он слышал грохот кареты и испуганное ржание проносившихся мимо лошадей. Пару минут спустя он определил по звуку, что за каретой скачут несколько всадников. Сейчас уже не имело значения, друзья это были или враги. Рейн заставил себя сделать вдох и с облегчением почувствовал, что тело снова начинает его слушаться. Спина горела как в огне. Вскоре боль станет невыносимой, напоминая ему о том, что он выжил. Расцарапанный и окровавленный, Рейн поднялся на ноги. Звуки погони давно стихли, но виконт по-прежнему оставался в неведении: кто, черт побери, пытался его убить?