Сладкие сны - [32]

Китаец остановился.

– Я дурак, да? – сказал Грассьоне. – Когда я впервые увидел тебя, ты был предсказателем будущего на какой-то паршивой ярмарке. С тех пор ты не научился ничему, кроме уборки мусора.

Эдвард Леонг внезапно почувствовал жалость к этому человеку, потому что вспышка мгновенного озарения подсказала ему: Грассьоне умрет более страшной смертью, чем он сам.

– Когда-то я говорил вам о снах и смерти, – сказал он – «Сновизор» в ваших руках. Скоро вы умрете.

– Заткнись, – ответил Грассьоне, нагибаясь за большим гвоздем, валяющимся на полу. Затем он подошел к Леонгу и левой рукой схватил его за волосы.

Леонг хотел закричать, но из его открытого рта вырвался лишь слабый стон. Он зажмурился, ноги у него подогнулись. Дуло револьвера, который держал Марино, упиралось ему в шею за правым ухом.

Грассьоне потянул сильнее. Леонг скорчился от боли, взмахнул руками и упал на четвереньки. Слезы покатились по его лицу. Левое ухо Леонга не слышало ничего, кроме молчания ледяного кафельного пола. Его прижали сильнее, и он распластался на полу. Дуло револьвера холодило его шею. С каменным лицом Грассьоне опустился на колено, держа китайца за волосы. Костяшки пальцев у него побелели.

Грассьоне посмотрел на гвоздь, который все еще сжимал в руке.

Леонг в последний раз открыл глаза и взглянул на Лин Форт, скорчившуюся в углу душевой. Он хотел крикнуть ей: беги! Но смог лишь прошептать: на помощь!

Грассьоне воткнул гвоздь в правое ухо Леонга. Он вошел в голову на четыре дюйма. Тело китайца дернулось, он вскрикнул и выгнулся. Хлынула кровь.

Марино всей тяжестью навалился на него сверху. Грассьоне оглянулся и заметил на полу молоток, схватил его и со всей силы опустил на шляпку гвоздя.

От второго удара в черепе Леонга образовалась трещина, третий пригвоздил его голову к полу душевой.

Грассьоне вытер руки о костюм Леонга, поднялся на ноги и приложил к вспотевшему лбу носовой платок с монограммой.

Затем он увидел Лин Форт.

Не говоря ни слова, он посмотрел на Винса Марино. Тот вышел. Все еще вытирая взмокшее лицо, Грассьоне подошел к девушке и рывком поставил ее на ноги.

Она взвизгнула, и Грассьоне, скомкав платок, заткнул ей рот.

Он ударил и по лицу раз, другой. Потом прижал к стене и стал расстегивать молнию на ее джинсах.

И тут он впервые услышал тихую музыку, продолжавшую звучать с того самого момента, когда он взошел на яхту.

Это было «Наедине с тобой».

Глава восемнадцатая

– Хотел бы я знать, где она, – сказал Римо.

– На территории рампуса ее нет, – отозвался Чиун.

– Кампуса, а не рампуса. А откуда ты знаешь?

– Она на какой-то яхте. Я это знаю, потому что я – Мастер Синанджу.

– Конечно, конечно. А если честно, как ты узнал?

– Мне сказал один очень любезный господин с телевизором.

– Какой любезный господин?

– Не знаю его имени, – ответил Чиун. – Впрочем, все имена белых людей звучат одинаково.

– Ну и на какой яхте находится Лин Форт?

– Не знаю. Все яхты похожи.

– Придумай что-нибудь, – попросил Римо.

Он посмотрел на деревья, окаймлявшие лужайку перед домом профессора Вули, и пожалел о том, что не разговаривает с каким-нибудь скворцом, обитателем этой рощицы. По крайней мере, тогда бы он получил вразумительный ответ.

– Думай, Чиун, думай! Девочка может быть в опасности.

– Она вьетнамка, – заметил Чиун. – Из Южного Вьетнама. Ну да ладно. Я спасу ее из чувства патриотизма. Она на яхте Машмэллоу.

– Машмэллоу?

– Да. Примерно так звучит его фамилия.

– Наверно, Маселло? – поправил его Римо. – Он сказал «Маселло»?

– Да, Машмэллоу. Я так и сказал. И вот еще: она захватила с собой «Сновизор».

– Это сказал тот самый любезный господин?

– Да.

– И его имя было Грассьоне?

– Да. Именно так.

– Чиун, этот человек – один из крупнейших киллеров преступного мира США.

– Вот-вот. Я сразу почувствовал в нем родственную душу.

Римо позвонил в полицейское управление Сент-Луиса, и выяснил, что яхта мистера Маселло пришвартована на набережной Кэптон Коув в южной части города, недалеко от Пойнт-Бриз. Несколько минут спустя они мчались туда по пятьдесят пятому шоссе в автомобиле, который они незаметно одолжили у его владельца.

Ворота частной пристани были заперты. В спину Римо и Чиуну светило низкое солнце. В последних закатных лучах Миссисипи казалась совсем черной.

Чиун рукой разрубил цепь на воротах, и они трусцой побежали к реке, где виднелась яхта «Авокато».

– Интересно, почему эту лодку назвали в честь тропического фрукта? – спросил Чиун.

– Это «адвокат» по-итальянски, – объяснил Римо.

– А по-английски так называется фрукт, – заупрямился Чиун. – И не вздумай меня обманывать.

Охранник, в свое время стоявший у ворот, после "несчастного случая с доном Маселло и его телохранителями, теперь находился на службе у Грассьоне и патрулировал яхту вместе с Винсом Марино. Он первым увидел незваных гостей, поднимающихся по трапу.

– Не двигаться! – закричал он. – Сюда нельзя!

– А если я отгадаю все ваши загадки? – спросил Римо.

– Убирайтесь! – сказал охранник, вынимая из кобуры револьвер и прицеливаясь в Римо. – Вон отсюда!

Римо взглянул на стоящего рядом Чиуна.

– Что происходит? – подбежал Марино.

– Нарушители, Винс!