Сладкие сны - [18]

Долгих пять лет!

За все это Вули отплатил ему сегодня вечером двадцатью секундами телефантазии.

Вули не смог сдержать улыбку. Его приемная дочь Лин Форт вопросительно посмотрела на него.

– Ты что, пап?

Он приложил палец к ее губам.

Они сидели в неосвещенном кабинете над столовой, где только что демонстрировали «Сновизор». Снизу доносился топот ног людей, которые побежали вслед за ним, надеясь поговорить, надеясь быть первыми покупателями «Сновизора», и, возможно, желающие просто-напросто украсть его.

Он невольно прижал к груди маленький ящичек, обладающий способностью трансформировать мысли в образы на телеэкране.

Ничего, пусть подождут. Завтра они оценят его изобретение намного дороже, предложения будут куда заманчивей.

Он получит не только деньги, но и признание. Всю свою жизнь доктор Уильям Уэстхед Вули страстно желал славы.

Он вовсе не хотел видеть свое имя, написанное крупными буквами на афишах. Но он был не против столика в одном из лучших ресторанов субботним вечером. Он не возражал, если его станут узнавать на улице.

Он мечтал, чтобы Перл Бейли, выходя на аплодисменты, заметила его среди публики в зрительном зале.

Не так уж много он хотел.

Жена никогда не понимала его, поэтому он с ней развелся.

Она не могла понять, как он часами может возиться со своими железками. Почему он не мог быть просто преподавателем в университете, как многие другие? Почему бы не довольствоваться, как все, жизнью в аккуратном маленьком домике со своей женой и приемной дочерью?

Напрасно он втолковывал ей, что не хочет провести остаток своей жизни преподавателем курса «технология кино и телевидения», что все эти экспериментальные фильмы, снятые студентами – всего лишь искусные способы заставить их подружек раздеться. Как ему все осточертело. Девчонки снимают одежду, а гордый режиссер поясняет: «Я экспериментировал с источником света».

В прошлом семестре в центре всеобщего внимания была картина, где в течение трех минут камера снимала крупным планом молодую женщину в туалете, ее окровавленное нижнее белье. Когда Вули спросил студента-режиссера, в чем смысл этого эпизода, он ответил, что выступает против подпольных абортов.

Когда же Вули поинтересовался, какие эмоции могут вызвать подобные кадры, студент разразился пятнадцатиминутной лекцией о неделимой целостности творческого процесса.

Перед фильмами о сексе были мюзиклы, где актеры играли в чем мать родила. Еще раньше – «Макбет», снятый в стиле вестерна.

Можно было просто рехнуться. Все это Вули пытался объяснить своей жене, но она не могла или не хотела его понять, а потом просто-напросто перестала быть миссис Уильям Уэстхед Вули. Тогда-то он и снял плохонькую квартирку в городе для своих экспериментов, подальше от любопытствующих взоров коллег по работе.

И вот наконец долгожданные плоды многолетней работы! Мечты начинали сбываться...

Сегодня он покорил Сент-Луис, штат Миссури. Завтра он завоюет весь мир.

Но мир может подождать и до завтра. Ожидание лишь набьет цену.

Лин Форт и Вули еще довольно долго сидели в темноте, после того, как все стихло. Тогда они потихоньку спустились по черной лестнице, и прокрались к автомобилю. Они поехали в его квартиру в Сент-Луисе.

Открыв дверь квартиры, Вули заметил, что гора грязного белья и слой пыли на вещах заметно подросли с тех пор, как он был здесь в последний раз. Он пожалел о том, что Дженет Холи исчезла из его жизни. Не то чтобы она убиралась в квартире, но она все время пилила его за неаккуратность, и только благодаря этому в жилище было какое-то подобие порядка.

Он вспомнил, чти несколько раз звонил ей, но к телефону никто не подходил.

Вдруг он обратил внимание на то, что в комнате пахнет табаком. Это был дым дорогой, хорошей сигары.

Он отступил от двери, таща за собой Лин Форт. Но позади него зажегся свет, и мягкий интеллигентный голос произнес:

– Рад с вами познакомиться, доктор Вули.

Вули обернулся. На кушетке сидел респектабельный господин в темном костюме, с благородной сединой в волосах и проницательным взглядом черных глаз. Когда Вули разглядел его, страх прошел. Он подумал, что человек с таким лицом и приятной улыбкой не сделает ему и дочери ничего плохого. Вули не знал своего незваного визитера, но почему-то был уверен в его порядочности.

Человек встал.

– Я давно мечтал о встрече с вами, профессор. Я – Сальваторе Маселло.

* * *

– Римо, вставай! – раздался в номере со спущенными шторами голос Смита.

С циновки Чиуна, расстеленной посреди комнаты, до ушей Смита донесся тихий смешок. Затем Смит услышал голос Римо:

– Вместо того, чтобы подняться на лифте, вы шли пешком, боясь наделать шума. Но на площадке вы кашлянули и порылись в кармане в поисках ключа, прежде чем обнаружили, что дверь не заперта. И после всего этого вы меня будите! Как я могу спать, если вы подняли такой тарарам?

– Не ссорься с императором, – сказал Чиун, – он старался не шуметь.

– Да? А почему тогда ты не спишь?

– Я услышал, как твое дыхание, изменилось и подумал, что тебе приснился дурной сон. Я уже хотел поспешить на помощь.

– Спасибо, папочка, – ответил Римо. – Ну, в чем дело, Смити?

– Не возражаете, если я включу свет? Не люблю разговаривать с людьми, когда не вижу их лиц.