Сладкая жизнь Солёной Балки - [9]
Все это и определило место Григорьевки в соленой балке. Притягательность этого села, оказавшегося в центре окружающих его таких же поселений, была усилена и на официальном уровне, начиная с организации в нем раньше центра волости, затем размещения в нем центральной базы МТС, а с открытием железнодорожного сообщения в 1942 году, по маршруту Кандагач-Орск и обустройстве недалеко от села железнодорожного разъезда № 304, а позже станции Ащелисайская, – еще более усилило значение Григорьевки в этой части района.
Здесь опять просится важная сноска. И я, и думаю многие другие люди, жившие или работавшие в Григорьевке, жители соседних сел, да даже проезжающие мимо жители городов, никогда не задумывались о том, что мы вообще называли «Ащелисаем», ровно СТО лет подряд! Все эти сто лет, село официально имело название «Григорьевка», хотя никто это название не употреблял на любом уровне! Ащелисайская волость, Ащелисайский сельский совет, Ащелисайская школа, Ащелисайская МТС, Ащелисайские почта и отделение сберкассы, Ащелисайская автобаза, Ащелисайский элеватор, Ащелисайское сельпо (позже – рабкооп), станция Ащелисайская, остановка на трассе Актюбинск-Орск и плиткой выложено название – Ащелисай!. Напиши на почтовом конверте адрес: поселок Ащелисай – письмо дойдет, позвони по телефону, закажи Ащелисай – соединят. Спросят – откуда – ответишь из Ащелисая, – поймут. Любые упоминания в официальных документах, тем более областного уровня, любые решения – везде Ащелисай!!!. И при чем здесь ВООБЩЕ этот самый «САЙ, (БАЛКА)», применительно к нашему селу? Ведь не одна же Григорьевка здесь расположена, по этой балке!?
А, по моему мнению, появление такого (Ащелисайского) Феномена, надо искать во все окружающем признании авторитета этого места. Не как села, а именно, как места. И приоритетность эта была закреплена (опять же, по моему мнению!) на трех основных опорах: 1.Удачное место расположения.2. Официальная поддержка.3.Замечательные люди, целые семейные династии. Именно сочетание этих главных моментов и вывело наше село, как центр места общего признания. В сознании людей, Ащелисай воспринимался не как село, а как определенный комплекс, как «место, где все-таки лучше, чем у нас». Я думаю – это так.
И еще. Для меня лично, как выяснилось после более чем 60-ти летнего знакомства с этим местом, понятие Ащелисай, ассоциируется с территорией от речки Чаушки и бывшей уже Лушниковки, – до железной дороги. Вот так.
Я не знал, что когда-то стану ученым, писателем, но еще в молодые годы, по дороге из Актюбинска, когда начинал спускаться с так называемой «чапаевской» горы, вид открывающейся долины, мне казался такой огромной раскрытой книгой, с загнутыми вверх краями, где прямая в этом месте дорога, казалась раздельным углублением между страницами, а проходящая рядом цепь телеграфных столбов – представлялась своеобразной пунктирной строчкой.
Для меня вид этой долины был всегда красивым и приятным. Зимой, её «страницы» были ослепительно белыми; весной, наверху, по целине – буйство разноцветных тюльпанов, а по обеим сторонам трассы – изумрудная зелень чистых посевов; летом – по тем же сторонам дороги, золотом отливали готовые к жатве поля; даже осенью, черные, аккуратно вспаханные «страницы», были по-своему красивы, они умиротворенно отдыхали, набирались влаги и переваривали пожнивные остатки, готовясь к закладке новых урожаев, весной.
А сколько раз, возвращаясь домой в ненастную погоду, особенно во время сильнейших буранов и, как всегда, – ночью, после долгих часов буксования, откапывания из снега и подталкивания машин, мы выезжали на ту самую «чапаевскую» гору и с радостным благоговением, сквозь пургу, замечали еле заметную строчку «ащелисайских» огней по нашей балке и так тепло, хорошо всегда становилось на душе – «теперь уже доедем, не собьемся. Скоро будем дома!». А раньше и тех огней не было, да и дорог – тоже. И вездеходов нынешних. А люди – передвигались по бескрайним степям, в любую погоду, иногда по нескольку суток. А все равно – жили и любили это место. Они не считали, что с чем-то боролись, с какими-то там трудностями, как говорят сегодня, нет, – они просто жили и хотели жить.
Да и как нам (мне) было не любить его, это место! Жена и все трое моих детей, родились в Ащелисае. Двадцать два лучших года жизни, я отдал этому месту. Здесь стал Человеком и специалистом, здесь получил навыки жизни и здесь знакомился и общался со многими замечательными людьми. И очень благодарен судьбе за это. Наверное, не зря и по сей день снятся мне люди, поля, улицы и многие части нашей балки. Как уже было сказано раньше, я попал сюда – ко времени, и к месту, – успел застать людей предыдущих поколений, первопоселенцев и их потомков, потом сам стал активным участником самых важных моментов и действий в ащелисайской жизни, а в последующие годы, регулярно посещал свою вторую родину и поддерживал различного рода связи, с родственниками, друзьями и товарищами, проживающими в Ащелисае, и вокруг него. Как следствие – жизнь Ащелисая в общем плане за последнюю сотню лет, для меня была и есть, близка и понятна.
Перед Вами – удивительная история жизни реального человека, пережившего Вторую мировую войну. Тобиас Лейбу – еврей, родившийся в Румынии, с детства мечтавший перебраться в страну социалистических идеалов – Советский Союз. И ему это удалось. Только не очень вовремя. Ведь что такое быть евреем в первые дни войны, знают только жившие в то время евреи… Перебравшись в СССР, Тобиас воюет против фашистов, с позорной «звездой Давида» на груди кочует из одного концлагеря в другой, после чего попадает в партизанское братство.
«Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога» – не обычный роман, это своеобразная, лирически связанная хроника времени жизни нескольких поколений одной крестьянской семьи, охватывающая почти двухвековый период и раскрывающая ценность семьи как таковой, как основы главной сущности человеческой жизни – её продолжения. Природная сила и ум, порядочность и верность семейным идеалам, настойчивость и целеустремленность главного героя – Петра Лебедя, известного кузнеца, ставшего еще более известным доктором, – достойны внимания и подражания читателя любого возраста, любого вероисповедания и любого места проживания.
События в мыслях… Жизнь прошлая, текущая и предстоящая. С высоты прожитой жизни и накопленного опыта – попытка автора что-то, по своему, оценить, рекомендовать, предложить, а главное – передать надежду на то, что Добро в итоге побеждает Зло. По крайней мере, пока…
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.