Сладкая улыбка зависти - [49]

Черкасские уехали в Москву, отправив Ольгу жить во дворец, но та – умница какая! – прислала Сергею записку, что ждёт его вечером на Миллионной улице. Свидание она назначила на одиннадцать. Время тянулось нескончаемо долго – мучило неспешностью, а в мозгу раз за разом всплывала женщина с некрасивым скуластым лицом. Это становилось невыносимым! Наконец время смилостивилось над Сергеем, и он смог отправиться к своему ангелу.

Курский только показался в дверях, как к нему сразу бросилась Домна – горничная его невесты.

– Ваша светлость, – затараторила девушка, – вы уж извольте в спальню к барышне пройти. Нездорова она.

– Что случилось? – перепугался Сергей и, не снимая шинели, бросился к лестнице. – Доктор был?

Пытаясь обогнать Курского, горничная скакала через ступени и отвечала крайне туманно, а в итоге объявила:

– Барышня сама вам всё скажет.

Домна толкнула одну из дверей и пригласила:

Вот сюда, извольте…

Она пропустила Сергея внутрь и, повернув ключ в замке, стала на страже. На её счастье, других слуг поблизости не было, и Домна перекрестилась. Не дай бог, княгиня прознает о тайном свидании, а ещё хуже – коли узнает сам князь. Вот тогда не сносить им с барышней головы. Домна в мыслях попросила у Богородицы защиты. Что ещё она могла сделать? Только молиться.

Сергей молил всех святых исцелить его Холли. Та лежала бледная, с закрытыми глазами. Ему даже показалось, что она умирает. Поняв, что вот-вот потеряет своего ангела, Курский рухнул на колени.

– Холли, ответь мне. Что с тобой? – умолял он, целуя бледную и холодную руку. – Скажи хоть слово.

– Мне сегодня стало плохо, – прошептала Ольга.

Услышав её голос, Сергей поднял голову и поразился. Серые глаза на осунувшемся лице стали огромными. В них стыла боль. Но Ольга заговорила, и отчаяние сменилось надеждой. Курский сбросил шинель прямо на пол, сел на кровать рядом с невестой и, закутав её в одеяло, устроил на своем плече. Блестящие кудри цвета спелого каштана закрыли рукав его чёрного фрака и рассыпались по белому шёлку одеяла.

– Расскажи, пожалуйста, что случилось, – попросил Сергей, целуя влажные ресницы.

– Я поссорилась с камер-фрейлиной и приехала домой уже расстроенная. Чтобы прийти в себя, я прилегла и, похоже, задремала. Вернее, это было странное ощущение, как будто я скользила по тонкой грани между сном и явью и видела, как Сикорская тянет ко мне руки, будто хочет задушить, а из её пальцев выползают змеи. Я плакала и просила тебя помочь, но ты был спелёнат огненным канатом и не мог пошевелиться. Я знала, что Сикорская задушит меня, но в последний момент проснулась.

Сергей онемел от ужаса. Ольга видела тот же сон, с которого начался и его кошмар. Значит, невеста читает его безумные мысли? Неужели он гибнет сам и тащит за собой в пропасть бедную девочку? Курский молчал, не в силах говорить, да и что делать он тоже не знал. Сергей лишь сильнее прижал невесту к себе и поцеловал её губы. Он уже не мог оторваться, его поцелуй становился всё жарче, Ольга сейчас казалась ему той соломинкой, за которую цепляются на краю стремнины. Девочка-ангел спасала его, но неужели ценой собственной жизни?

– Холли, – шептал Сергей между поцелуями, – никогда не оставляй меня… Слышишь?!

– Я хочу стать твоей женой, – призналась княжна и тихо добавила: – Сейчас!..

То, о чём ещё полчаса назад не могло быть и речи, в этот миг показалось Курскому правильным, более того – это было единственным выходом. Сделав Холли своей, он уже не сможет ей изменить. Чувство долга перевесит всё остальное, и он даже под страхом смерти не предаст доверия жены. Ухватившись за эту мысль, Сергей принял решение, и лишь запоздалые сомнения, не приносит ли его юная невеста себя в жертву, заставили его спросить:

– Ты уверена?

– Совершенно!..

Ольга потянула за узел его галстука, а потом расстегнула пуговицы рубашки. Её движения были робкими, она лишь чуть-чуть задевала его кожу, но от каждого прикосновения кровь вскипала в жилах Сергея. Это было странное чувство: он благоговейно преклонялся перед Ольгой и так же страстно её желал. Весь его прежний опыт исчез, всё для него теперь было впервые: так возвышенно-прекрасно, так остро и так возбуждающе. Курский до дрожи хотел свою Холли. Он целовал её и никак не мог оторваться от сладких губ. Ольга сама развязала розовый бант на кружевах сорочки и развела в стороны края лифа, открыв грудь.

– Да?.. – как в день объяснения во дворце, повторил Сергей.

– Да!

Страсть уже завладела ими, словно лавина, неслась она, сметая всё на своём пути. Белые ноги Холли – такие изящные и длинные, с тонкими щиколотками – оказались самим совершенством. Разве такое вообще бывает? Безупречно круглые гладкие колени стали даром небес, а когда губы Сергея коснулись атласной кожи бёдер, кровь его взорвалась. Одежда полетела на пол – и он вновь смог дышать, лишь когда прижался грудью к тёплому телу Холли.

– Спасибо за царский подарок, – шепнул он.

Тело невесты отзывалось на каждую его ласку, на каждый поцелуй, её кожа горела под его пальцами. Ольга выгибалась навстречу его губам и рукам. Сергей погладил её лоно и поймал отголосок чуть заметной чувственной дрожи. Он приподнялся и, прижавшись губами к уже припухшему от его поцелуев рту, вошёл в теплую глубину женского тела.