Сладкая улыбка зависти - [2]

Кочубей виновато отвёл глаза, но он-то уже всё сказал. Как говорится, предупредил! Граф хотел, чтобы решение приняла императрица. С одной стороны, это было справедливо: он пришёл к матери – женщине, по праву рождения обязанной оберегать своего сына, но с другой стороны – он поставил на кон жизнь и судьбу несчастной Елизаветы Алексеевны.

Конечно, Мария Фёдоровна не отрицала, что очень виновата перед невесткой, но и сама её простить не могла. Дело было не в ревности, хотя своего первенца мать ревновала всегда и ко всем. Вдовствующая императрица не прощала невестке тех нескольких лет, когда Екатерина Великая носилась с юной Елизаветой, как с писаной торбой, прославляя её небесным ангелом и светом очей. Слишком хорошо помнила Мария Фёдоровна, как тогда помыкала свекровь ею – законной преемницей, женой цесаревича Павла, как давала понять, что уже нашла ей замену. Зависть к юной невестке за несколько лет испепелила Марии Фёдоровне всю душу. Не дай бог никому так страдать!

«Отправить Кочубея к Александру? – спросила себя императрица. – Пусть выполняет свой долг…»

Искушение было таким сильным, что Мария Фёдоровна не стала ему противиться. Она уже мысленно подбирала обличающие фразы, когда взгляд её упал на одно из колец. Оно было необычным: на золотом ободке сидела бабочка с сапфировыми крылышками, а вокруг неё (выложенные мелкими рубинами) горели языки пламени.

– Чье это? Я такого у Елизаветы не видела…

– Кольцо опознали как подаренное в Вене графом Каподистрией фрейлине Струдзе, – отозвался Кочубей.

– Как «опознали»?! Вы что – уже кому-нибудь показывали эти вещи?

Кочубей неловко повел плечом. Разговор его явно тяготил.

– Ваше императорское величество, я не могу подменить собой полицию. Произошло убийство, ведётся расследование. К счастью, генерал-губернатор проявил завидное благоразумие и решил пока – конечно же, временно – передать все полномочия в мой Департамент гражданских и духовных дел. Решающим аргументом для него стала не только принадлежность вещей, но и само подозрение на связь убитой француженки со знатными греками.

Граф замолчал, но Мария Фёдоровна его уже поняла: в деле об убийстве всплыли имена статс-секретаря Министерства иностранных дел Каподистрии и фрейлины Роксандры Струдзы. Невестка Елизавета обожала Струдзу, но вдовствующая императрица эту набожную фанатичку не любила, уж слишком та была умна и хитра. Втерлась в доверие к Александру Павловичу, завлекала его долгими философскими беседами, в Европе познакомила с «провидицей» Крюденер. Это по их наущению российский император не расставался со Священным Писанием и пропадал в церквах!

– Так значит, это кольцо принадлежит Роксане? – сделав вид, что не заметила неловкости визитёра, спросила Мария Фёдоровна. Она когда-то из вредности «потеряла» в имени фрейлины две зубодробительные согласные, а следом и все дворцовые подхалимы стали называть фрейлину Струдзу усечённым именем.

– Именно так, ваше императорское величество. Я надеялся попросить совета. Вещи Елизаветы Алексеевны, как, впрочем, и кольцо её фрейлины, могли быть украдены. Возможно, что кто-то из близкого окружения императрицы имеет склонность к… э-э-э… – Кочубей опять запнулся, но, опустив глаза, всё-таки закончил: – К тем сомнительным услугам, которые предлагала мадам Кларисса. Подобное стоит изрядных денег. Нельзя исключить, что преступница, а я почти не сомневаюсь, что это – женщина, воровала для расчёта с француженкой.

Наконец-то Мария Фёдоровна поняла, к чему граф клонит. Она в своё время сама настояла, чтобы фрейлины у них с невесткой были общие, и отлично помнила тех, кто сейчас постоянно находился при Елизавете Алексеевне.

– Роксана Струдза, княжна Туркестанова, камер-фрейлина Сикорская и две новенькие: Ольга Черкасская и молоденькая графиня Белозёрова, – перечисляла императрица. – Вы считаете, это кто-то из них?

– Я склоняюсь к тому, что злодейка – из числа фрейлин или горничных Елизаветы Алексеевны. – Кочубей сделал паузу, ожидая вопросов, но императрица промолчала. Пришлось графу самому раскрыть карты: – Мне поставить государя в известность сегодня же или подождать?

Мария Фёдоровна задумалась. Она могла сейчас одним словом уничтожить невестку, но шевельнулась совесть, зашептала, что хватит уже брать грех на душу, пора угомониться. А самое главное, чему теперь завидовать? Тому, что Елизавета Алексеевна – соломенная вдова при живом муже? Старая императрица подняла глаза и успела поймать острый проницательный взгляд – Кочубей, похоже, видел её насквозь. Да только зря он обольщается: она его сейчас очень удивит…

– Не стоит спешить! – тон Марии Фёдоровны стал строгим и назидательным: – Дело это слишком деликатное, чтобы можно было без веских доказательств заявлять о подозрениях. Нужно сначала добыть улики, а потом уже идти к государю.

– Конечно, конечно, – с заметным облегчением согласился Кочубей, но тут же поскучнел. – Я лично буду контролировать дознание, но даже если мы не найдём злоумышленников, придётся доложить императору. – Следующая пауза тянулась бесконечно долго, но граф всё-таки изрёк: – Самое позднее – через неделю.