Сладкая Льдинка - [9]

Без просвета на любовном фоне, занимала все свое время работой, чтобы не отвлекаться на грустные раздумья. Стоило голове освободиться, паучьи лапки серой тоски пробирались даже в самые потаенные уголочки сознания и больно дергали за нервы.

От обиды Софья стучала по клавиатуре с особой жестокостью. Звук клацанья был единственным шумом в большом кабинете пустой бухгалтерии, разбежавшейся по домам.

Дружный женский коллектив.

— Тебе некуда спешить, — уговаривала главбух, — что дома одной сидеть, что здесь. Будь добра, сведи отчет.

И подсовывала пачку документов толщиной с большую советскую энциклопедию.

К сожалению, она была права, но слушать подобное всегда неприятно. У всех замужних была своя коалиция, постоянно тыкающая Соню носом в отсутствие семейного положения.

Умудренные долгими годами удачного замужества, обросшие массой родственных связей, коллеги старались как можно больше дать советов неопытной простушке.

Все колкие замечания говорились с таким посылом, что создавалось ощущение, что в отсутствии мужа вся вина, целиком и полностью принадлежит Софье, которая до этих лет не сделала ничего выдающегося, чтобы захомутать хоть бы какого жиденького мужичка. Или с другой стороны — в ней нет ничего выдающегося или привлекательного для противоположного пола.

Главный вопрос звучал с периодичностью — неделя: «Ну, что, никого себе не нашла?»

Были даже предложения завести кота. В контексте — «сильная и независимая». Или лучше двух для симметрии.

Котики, впрочем, были ни в чем не виноваты — милые существа, но, после подобных напутствий, желание завести сводилось на нет.

Софья обижалась. Мысленно в ответ колотила назойливых приставал в любопытные макушки.

Для нее каждый день в таком состоянии был подобен пытке. Скоро тридцать. Ни одного принца на горизонте.

Софья потянулась, выправляя затекшую спину.

«К черту, надоело! — плюнула она, — хочу на воздух!»

Улица встретила свежим морозным ветром. Хрустящим и живым. Тысячи сверкающих снежинок, в отблеске фонарей плавно кружась, осыпали и без того заснеженные дома. Город не был капризен перед зимней стужей, сдался под ее натиском. Весь, сияя в серебре, зачаровывал богатым убранством.

Легкие вмиг приняли порцию холода, задышали легко и свободно. Софья глубоко вдохнула, закрывая глаза от удовольствия.

На длинные ресницы села целая стайка холодных пушинок. Дыхание приобрело очертания, свиваясь в клубы. Мороз не злил, пусть его длинные щупальца забирались под одежду и заставляли ежиться.

«Бодрит» — подумала она, закутывая нос в большой, теплый шарф.

По узкому тротуару мимо сновали хлопотливые прохожие с серьезными лицами. Еще бы — канун Нового Года.

Следуя от магазина к магазину, мчались заботливые родители в поисках подарков, скидок и традиционных деликатесов к праздничному столу.

Яркие сверкающие витрины в огоньках иллюминации зазывали вечерних покупателей, освободившихся от праведных трудов.

Софья подхватила легкую снежинку на руку, совсем как в детстве, когда снег являл из себя чудо: легкую сказочную вату, в которой здорово резвиться большой компанией.

Теплые воспоминания, пришедшие неожиданно, принесли утраченную от взросления радость.

Перед праздником Софья все острее ощущала свое одиночество. Пусть звучит банально, но тяжело, когда ты никому не нужен, никто не ждет, ни радуется при встрече.

Она втянула новую порцию студеного воздуха и придумала, что чувствует запах мандаринов, хвои и еще чуть уловимый — родного дома.

В плену воспоминаний она пробыла недолго. В кармане звонко запиликал сотовый. Поморщилась.

«Надо мелодию сменить» — подумала она, прежде чем ответить.

Музыка осталась в память о бывшем и поэтому каждый раз являла собой неприятное напоминание.

— Соооонь, — запищал тоненький голосок по ту сторону.

— Юль, ты, что ревешь?

Софья по интонации, не видя, поняла, что у подруги случилось очередное несчастье, жаловаться на которое она могла только ей.

— Реву.

— Что на этот раз?

— Приезжай в кафешку, расскажу.

Софья всегда была рада редким встречам со студенческой подружкой, поэтому без раздумий поймала такси.

Уютное кафе с замечательной выпечкой и ароматным кофе они облюбовали давно. Сидя за любимым столиком, в кампании сливочного мороженного и розового шампанского, подружки выдавали друг другу секреты. Встречи на удивление, приносили им больше, чем поход к высококвалифицированному психологу. Не потому, что нужно было излить душу, или похвастаться, а потому, что было не все равно. И они обе понимали, что на сегодня, нет ближе людей.

Пусть говорят, что женской дружбы не существует. Так считают лишь обиженные, озлобленные люди, испытавшие предательство. Но если дружба проверяется не один год и подтверждается не только словами, но и реальными делами, крепче такого союза не бывает.

Тогда еще студентки первого курса академии, увидевшиеся впервые и обменявшиеся парой дежурных фраз для знакомства, помыслить не могли, что не только учеба соединит их на всю жизнь.

Кто не учился, не поймет. Первый курс под девизом «Высшая математика» удалось пройти не всем. Лишь самые стойкие и усердные боролись до конца. Софья знала — назад пути нет. Но и с математикой возникли трудности. Это вам не три плюс два складывать. Гаусс и Крамер специально создали свою систему уравнений, чтобы портить жизнь бедным студентам. Выпуклости и вогнусти, интегралы и производные и еще туева куча плохо вбиваемых в маленький мозг формул. Она как заклинание твердила иксы и игреки, сбивая все в мешанину. Когда пришло отчаяние, пришло и спасение.