Сквозь завесу времени - [39]

Вот Ингра — другое дело. Ей можно объяснить все.

И она поймет.

Ингра — моя девушка. Мы каждый день встречаемся с ней у обелиска. Эта традиция существует очень давно. Еще мой дед назначал свидания у холма.

Сегодня я с особым нетерпением ожидал Ингру. Мы виделись только вчера, но мне казалось, что уже прошло несколько дней. Я соскучился по ее раскосым темно-зеленым глазам, по ее быстрой насмешливой улыбке.

Вокруг обелиска разрослась сирень. Тяжелые белые и фиолетовые гроздья усыпали кусты. Я выбрал для Ингры одну ветку и положил ее рядом с собой на скамью.

На мраморной мемориальной доске лежали тайланты.

Эти странные цветы были завезены на Землю с Марса.

У них было замечательное свойство изменять окраску в зависимости от освещения.

Сейчас тайланты были изумрудными.

Ингра не опоздала.

Она молча подставила прохладную щеку для поцелуя и села рядом со мной.

— Ты уже знаешь? — спросил я.

Ингра молча кивнула головой.

— Ну, и что ты думаешь об этом?

— Ничего.

— Я тебя не понимаю!

— Мне кажется, трагедии не произошло. В школе у тебя были неплохие успехи в физике. При желании всегда можно стать ученым.

— Вы что, сговорились?! — взорвался я. — Отец предлагает быть биологом, ты — физиком, мама, чего доброго, посоветует идти в администраторы, командовать роботами, а я мечтал быть пилотом! Космическим пилотом. Поймите вы это, наконец!

— Управлять роботами кто-то же должен, — спокойно возразила Ингра.

— Ну, знаешь ли, такого я от тебя не ожидал!

В глазах у Ингры появился знакомый упрямый прищур, они еще больше потемнели. Я почувствовал, что мы с ней вот-вот рассоримся окончательно, может быть, навсегда, и примирительно сказал:

— Представь себе, как тяжело отказываться от того, к чему стремился, готовился с детства, и ты поймешь меня.

— Нет, — вдруг резко ответила Ингра, — я не пойму тебя до тех пор, пока ты не перестанешь изображать из себя разочарованного неудачника. Вот его понимаю, а тебя нет.

Я посмотрел туда, куда показала Ингра, и увидел человека в голубом костюме. На его груди сиял знак Дальнего Космического Разведчика из чистого ладия, самого редкого металла, получаемого только в лабораторных условиях. Этот металл излучал чуть голубоватый яркий свет и таинственно мерцал, словно далекие звезды. Человек сидел на камне у самого обрыва, втянув совсем седую голову в сутуло поднятые острые плечи, как одинокая, нахохлившаяся птица.

Мне часто приходилось видеть его здесь всегда в одно я то же время. Он сидел на камне до захода солнца и уходил в сумерках, когда вспыхивали первые звезды.

— Ты знакома с ним? — с завистью спросил я Ингру.

— Нет, лично нет, — ответила она, — но ведь и ты хорошо знаешь его. Это Николай Петрович Горин. Лет десять назад о нем говорила вся Земля. Удивительная история его жизни стала примером мужественного служения науке, всему человечеству.

И тут я вспомнил, я хорошо вспомнил все, что знал об этом человеке.

…Это было в те времена, когда люди ощутили неведомое им раньше чувство власти над космосом. Человечество неудержимо стремилось в Пространство. Строительство фотонных ракет, первые полеты к звездам, поиски разумной жизни.

Горину было девятнадцать лет, когда закончилось сооружение обелиска. Возможно, так же, как и я, глядя на многотонную иглу, вонзившуюся в небо, он мечтал о неизведанных космических трассах.

За время его обучения в Академии космической навигации уже были совершены полеты к ближним звездам Альфа Центавра, к звезде Бернарда, к Сириусу. Но нигде в пределах десяти световых лет не было обнаружено следов разумной жизни.

Все новые и новые корабли уходили в Пространство.

Все глубже во Вселенную проникали Дальние Разведчики. Их имена высекались на мраморной плите обелиска. И если смельчаки не возвращались, обелиск всегда напоминал о них.

Когда была достигнута околосветовая скорость, люди впервые столкнулись с заметным сокращением времени. Вернувшись из далеких рейсов, космонавты заставали — своих сверстников значительно постаревшими, потому что время на Земле шло быстрее, чем в каюте Звездолета.

Горин сдал экзамен на звание Дальнего Разведчика, когда астрономы приняли сигналы разумной жизни из созвездия Волопас. До этого они напрасно проводили бессонные ночи у радиотелескопов, вылавливая среди шумов и помех голоса далеких миров, потому что высокоорганизованные обитатели далеких Галактик давно отказались от устаревшей радиосвязи и общались с помощью концентрированной психологической энергии.

…Наконец и на Земле была разгадана природа биоизлучений мозга.

Спонтанная телепатия была известна людям уже много веков назад. Способность передавать и принимать мысли на расстоянии окружалась мистическими и религиозными тайнами. Только блестящий расцвет науки позволил ученым проникнуть в глубины человеческого мозга. Биоизлучения оказались лучистой энергией, стоящей на границе между субдлинноволновым диапазоном радиоволн и гравитацией. Открытия психо-физического эффекта сделало их универсальным средством космической связи.

Сотни добровольцев засыпали ученых просьбами использовать энергию их мозга для связи с другими мирами.

Из всех желающих были отобраны лишь те, у которых биоизлучения мозга имели сходную частотную характеристику. Накопленная энергия была собрана пси-локатором в узкий пучок и направлена в Пространство.