Сквозь туманы. Часть 2 - [25]

— Левина, открывай сейчас же! Мы уже поговорили!

— Лена не откроет, пока я не позвоню, — спокойно ответила Анна, остановившись у стола.

— Совсем спятили? Как ты позвонишь, если отключишься?!

— Ты наберешь с моего номера, — пожала она плечом. — Я не знаю, как еще узнать хоть что-то. Ты молчишь, хотя знаешь много, а больше мне некого спрашивать.

Она перекидывала из одного стаканчика в другой карандаши. Методично, слажено, выставляя их один за другим в ряды. Очередной, отлично заточенный, задержала в пальцах и покрутила перед собой.

Сердце Дениса пропустило удар. Что она задумала?

— Аня, прошу тебя. Умоляю. Выпусти меня. Это нелепо. Глупо. Безрассудно! — Денис потер губы и потрепал волосы на затылке. Эти Анины выходки донимали, цепляли самые глубокие чувства. Уперлась, как и с чертовым походом. Ну, сходили! Что дальше? — Ты хоть иногда думаешь о других? Анна! — он почти закричал.

В ее глазах горела решительность. Разумов понимал, что загнан в угол, как мышь. Причинять ей боль — это хуже, чем резать себя по-живому. Захотелось выплюнуть проклятую микстуру: остаться инвалидом навсегда, но лишь бы не вредить ей. Лучше неминуемая смерть, чем прикосновения, которые убивают дорогого человека.

— То есть ты согласен не искать? Не хочешь бороться? — девушка подошла ближе. До нее оставалось расстояние чуть больше вытянутой руки.

— Просто стой на месте. А лучше отойди, — шикнул Денис. — Иначе мне легче выпрыгнуть в окно, — он шагнул в сторону. Анна отзеркалила его движение, зажимая карандаш в руке.

— Я должна это сделать, — она склонила голову. Волосы занавесили бледное лицо. На лбу бисером проступила испарина.

Они замерли возле двери. Разумов сдерживал эмоции, как мог. Невероятно трудно было стоять рядом с ней и понимать, что все кончено. Они не смогут быть вместе, даже если найдут долгосрочное лекарство. Денис подумал, что месяц в больнице, когда он был прикован к постели, оказался легче, чем сейчас: иллюзорное присутствие счастья, которого не можешь коснуться. Оно, как песок — ускользало сквозь пальцы. Оставалось только глотать боль, пытаться дышать приторным воздухом, наполненным горечью и безысходностью.

Разумов повернулся к двери и снова забарабанил.

— Лена, открывай! Хватит уже!

Дернул ручку — безрезультатно.

Анна прыснула.

— Лена-а-а, — заголосил еще громче Денис. — Ане плохо! Открывай немедленно! — глухие удары отбивались в груди. Денису чудилось, что сердце уже проломило ребра и выскочило наружу. В глазах потемнело, а воздуха в легких совсем не осталось.

Оглянулся на Анну. Прищурившись, она теребила в пальцах карандаш. Не шутит. Задумала что-то.

Девушка быстро вернулась к столу и, клацнув карандашом по столешнице, выстрелила уверенным взглядом.

— Придется, Денис. Не думаю, что это слишком опасно. Я ведь находилась с тобой рядом долгое время и только изредка мне становилось совсем плохо. Подозреваю, эффект накопительный. Так что, чем больше тянешь, тем хуже. Но тебе видней, — Анна резко отвернулась, будто собираясь с духом.

Солнце из окна очертило ее русые волосы: вокруг них появилась тонкая золотистая подсветка. Анна походила на сон. Тянешься, а она ускользает и тает на глазах.

Девушка покатала карандаш по стеклу, неприятно щелкая гранями.

— Что ты задумала, Савина? Что бы это ни было — забудь! — умолял Денис. Хотелось истерически засмеяться. Она знала, на что давить. Знала и пользовалась, а его душа обливалась кровью. Грохнул еще раз об дверь. Кулак так и застыл на деревянной поверхности.

Опустив плечи, Анна шумно выдохнула.

Денис умоляюще глянул на нее и прошептал:

— Ты сознательно сейчас издеваешься надо мной и собой? Все ради призрачного шанса хоть что-то узнать?

— Я видела! — отчеканила девушка. — В моей голове есть больше, чем мы думаем. Почему? Не знаю. Но ответы есть. Должны быть, — Анна стояла спиной и говорила, глядя в сторону.

Денис залюбовался ее утонченным профилем. Хотелось верить, что в этих словах есть хоть капля надежды. Он даже верил всем сердцем, что она права. Последние десять лет были тихим и жутким кошмаром, где ему приходилось быть на грани. А если, и правда, Анна сможет что-то увидеть? Но стоит ли так рисковать из-за иллюзорной надежды?

— Аня, может есть другой способ?

Она немного развернула плечо. Карандаш замер. Указательный палец Анны крепко прижал его к столешнице.

— Мой отец в этом замешан, — выдохнула она и провернула случайно одну грань. Раздался щелчок, отчего девушка вздрогнула.

— Что?! — Денис неосознанно двинулся вперед. Всмотрелся. Прислушался. Не лжет. Задержав дыхание, со свистом прошептал: — Не может быть…

— Я тоже так думала. Но камень, который я взяла у тебя, помог ему вылечиться, — Анна повернулась лицом и присела на краешек стола. — Когда вернулась из Прибрежного, отец был в больнице. Я сутками сидела у его кровати. Тогда думала, что не выдержу — так было плохо. Помнишь, как часто случались приступы на озере?

Денис кивнул, а девушка продолжала говорить:

— Папе неожиданно стало легче. После того, как его выписали, я спрятала шерл в доме родителей, потому что мне было больно к нему прикасаться. Едва на ногах стояла, убегала с кашлем в ванную и там корчилась от боли. Я давно живу в городе — снимаю квартиру. Тогда я неосознанно старалась приезжать к родителям пореже. Из-за этого минерал на меня не действовал, но зато контактировал с папой. И, о, чудо, он совсем поправился! — Анна всплеснула в ладони, а на лице заиграла горькая ухмылка. — Несколько дней назад у него забрали этот чертов турмалин шантажом, и папа не успел сказать кто — в реанимацию попал. Если бы не лекарство, что я привезла тебе, он бы не выжил, — Анна опустила глаза и заломила пальцы. — Я не знаю, кто наш благодетель. Но это женщина, точно. Потому и хочу попробовать хоть что-то узнать своим способом. Ты же молчишь! Не отвечаешь на вопросы!