Сквозь стекло ясное - [4]

– Хорошо, поднимай его, поднимай. А теперь, дети, живее, живее.

Она нажала на кнопку, и часть стены скользнула в специальную нишу, открывая серую пустоту большой Двери. В отличие от обычной Двери, через которую некоторые ученики уходили домой на переменах, эта была самой последней моделью и являлась предметом гордости их состоятельной частной школы.

Будучи вдвое шире обычной, она обладала большим и впечатляюще оснащенным «автоматом последовательного поиска», который мог настраивать Дверь на серию различных координат через заданные интервалы времени.

В начале каждого семестра мисс Роббинс всегда посвящала часть дня настройке этого прибора, вводя координаты домов своих новых учеников. Зато потом весь оставшийся срок он, слава богу, почти не требовал к себе внимания.

Класс выстроился по алфавиту – сначала девочки, потом мальчики. Дверь стала бархатисто-черной, и Эстер Адамс, помахав рукой, шагнула в пустоту.

– До за-а-ав…

Прощание оборвалось на середине, почти как всегда.

Дверь стала серой, затем снова почернела, и через нее прошла Тереза Кантроччи. Серая, черная – и ушла Зелда Карлович. Серая, черная – Патриция Кумбс. Серая, черная – Сара Мей Эванс.

Очередь становилась все короче. Дверь проглатывала девочек одну за другой, отправляя их по домам. Иногда некоторые мамы забывали настроить домашнюю Дверь на режим приема в положенное время, и тогда школьная Дверь оставалась серой. После минутного ожидания механизм автоматически переходил к следующей комбинации, а незадачливый ученик ждал, пока пройдут все остальные, после чего звонок из школы напоминал забывчивым родителям о правилах и долге. Подобная небрежность всегда плохо действовала на учеников, особенно впечатлительных, которых больно задевало доказательство того, что дома о них думают мало. Мисс Роббинс старалась объяснить это родителям, но каждый семестр такие случаи хотя бы раз, но повторялись.

Все девочки прошли через Дверь. Ушел Джон Абрамович, за ним – Эдвин Бирн…

Конечно, чаще возникала другая проблема – когда кто-нибудь из мальчиков или девочек занимал не свое место в очереди. Им это удавалось, несмотря на строгий присмотр учителей, особенно в начале учебного года, когда заведенный порядок еще не входил в привычку.

И если такое случалось, с полдюжины детей оказывались не в своих домах. Их присылали обратно, начиналась путаница, которая отнимала лишнее время и неизменно вызывала нарекания родителей.

Мисс Роббинс внезапно заметила, что очередь остановилась.

– Проходи, Самуэль! – она резко прикрикнула на мальчика в начале очереди. – Чего ты ждешь?

Но Самуэль Джонс взглянул на нее и самодовольно ответил:

– Это не моя комбинация, мисс Роббинс.

– А чья же?

Она нетерпеливо осмотрела пятерых оставшихся мальчишек.

– Кто встал не на свое место?

– Это код Дика Хэншо, мисс Роббинс.

– Где он?

Ей ответил другой мальчик, отвратительным фарисейским тоном, которым пользуются дети, донося старшим о проступках друзей:

– Он убежал через запасной выход, мисс Роббинс.

– Что?

Дверь классной комнаты перешла на очередную комбинацию, и в ней исчез Самуэль Джонс. Один за другим ушли и остальные.

Как только класс опустел, мисс Роббинс бросилась к запасному выходу. Это небольшое приспособление управлялось вручную, и, чтобы не нарушать единообразной структуры помещения, его разместили за выступом стены.

Она со скрежетом привела механизм в действие. Выход служил для эвакуации из здания на случай пожара и, и, конечно же был пережитком прошлого, навязанным устаревшими законами, которые не принимали расчет современных систем автоматического пожаротушения, устанавливаемых во всех общественных строениях. Снаружи никого не оказалось – только то, что и должно быть снаружи. Солнечный свет резал глаза, в лицо бил пыльный ветер.

Мисс Роббинс закрыла дверь, Как вовремя она позвонила миссис Хэншо. Ее долг исполнен. Вне всяких сомнений, с Ричардом творится что-то странное. Она подавила желание еще раз позвонить матери мальчика.

В тот день миссис Хэншо так и не уехала в Нью-Йорк. Она осталась дома, встревоженная и злая на эту наглую мисс Роббинс.

Ее нервы начали сдавать, и за пятнадцать минут до окончания школьных занятий миссис Хэншо стояла у Двери. В прошлом году она установила автоматическое приспособление, которое ровно без пяти три активировало Дверь на школьные координаты и держало их, запирая ручной набор, до появления Ричарда.

Ее взгляд остановился на мрачной серости (почему неактивированное силовое поле не окрасили в какой-нибудь другой цвет – более живой и веселый). Она ждала. Руки стали холодными как лед, и она сцепила пальцы.

Дверь стала черной с точностью до секунды, но ничего не произошло. Время летело, Ричард опаздывал – а потом вдруг стало поздно. Потом стало очень поздно.

Без четверти четыре она пришла в отчаяние. Конечно, ей следовало позвонить в школу, но она не могла сделать это, не могла. Особенно после того как учительница выразила сомнение в психическом здоровье Ричарда. Ну как же звонить после этого?

Миссис Хэншо беспокойно зашагала по комнате, дрожащими пальцами прикурила сигарету, но тут же раздавила ее в пепельнице. А если произошло что-то вполне обычное? Возможно, Ричарда задержали в школе какие-то дела? Но в таком случае он бы обязательно предупредил ее заранее. И тут ее осенило, что Ричард знал о ее предстоящей поездке в Нью-Йорк, а значит, мог не вернуться до самого вечера…