Сквозь смерть и время - [6]
Так, с ночными остановками и сном под открытым небом, проехали мы Вильно, Каунас и к вечеру второго дня остановились в городке Россейнай. Пробывши в нём трое суток, двинулись дальше, и последним городком нашей стоянки был Тауроген, в трех километрах от немецкой границы. Часть наших бойцов (огневые взводы) осталась перед городком, а мы поехали по шоссе в поисках места для НП. (наблюдательный пункт). На окраине городка, на берегу речки, такое место и обнаружили. В стороне от реки находился католический храм, большой двор, двухэтажный дом, в котором и остановились. Рано утром отправились за боевым снаряжением на склады, бойцы сдали винтовки, получив взамен карабины и другую материальную часть. Наблюдательный пункт мы устроили на церкви, откуда была видна вся окрестность. Меня лейтенант оставил при себе, спать в доме священника. Все эти дни чувстовалось какое-то напряжение. По мосту на правом фланге день и ночь шли машины, танкетки, орудия и все исчезало в пыли, как в грозной пасти зверя, имя которому — война, и приход которого невольно чувствовался инстинктивно каждому бойцу.
План «Барбаросса»
«Долины во мгле засыпали,Молчит опечаленный лес.Холодные звезды взиралиНа спящую землю с небес.Они, опуская бесстрастноЛучистые взоры свои, иВидят как все, что прекрасно,Забыто навеки людьми.И видят, что ложь торжествуетНад правдой святой и добром,Что дикая сила ликует —Позорным гордясь торжеством,Что дремлет земля изнывая,Но бодрствует горе на ней…И падают звезды мерцая —Как слезы из Божьих очей».В. А. М.
Наступил рассвет 22 июня 1941 года. По линии западных границ от Баренцова до Черного моря загремели залпы немецкой артиллерии. Здесь наступала сильная группа фельдмаршала Бока, нацеливая главный удар на Минск, после Смоленск, Москву, а группа фельдмаршала Лееба имела задачу забрать Прибалтику и выйти к Ленинграду.
В это утро творился сплошной ад — раздавался страшный грохот, рвались снаряды, над головой выли самолеты, звенели выбитые стекла. Война вступила в свои права. Самолеты летали так низко, что воем своим заглушали артиллерийские разрывы. Обстрел нашей местности, на которой стоял дом священника и нашего временного убежища, вскоре прекратился и немцы перенесли огонь на центр города, а за рекой показались первые немецкие танки, обстреливавшие из орудий и пулеметов наши огневые точки. Последние держались с час, пока не влетели на воздух от вражеского огня, похоронив под своими обломками защитников. Мост, перед отходом наших войск, был взорван пограничниками и обломки свай, а также крутой подъем берега реки, не давали немецким танкам проходу. Эта преграда спасла на первое время защитников от плена. Я с большим риском взобрался на церковь и, как ни странно, за исключением выбитых стеком, никаких попаданий в нее не было и находившимся там предложено было опускаться в подвал, куда бойцы и спустились.
Перед командиром батареи стоял разведчик и докладывал, что немцы наводят понтоны, дорога забита разбитыми машинами, убитыми лошадьми и ехать можно только по улицам городка, минуя главную дорогу. После этой информации командир батареи приказал собираться. В это время заработал телефон. Связисты добрались до огневой позиции. Им комбат приказал взорвать все, что они не могут забрать с собой и двигаться на Скаудвилли, пообещав догнать их в дороге. На горячую просьбу священника, комбат разрешил ему и его сестрам ехать с нами до околицы города…
Город был основательно разбомблен: торчали трубы догоравших домов, дополнявших треском пожара шум самолетов, слышались далекие артиллерийские разрывы и, нигде, ни одной души кроме нас. Осторожно минуя воронки от разорвавшихся снарядов, мы выехали за город. Священник пошел с сестрами по проселочной дороге. Подъезжая к лесу мы стали встречать бойцов, пехоту, пограничников, приписной состав с лопатами, кирками, прямо с работы, все по виду были спросонья без обуви и гимнастерок; вся эта масса брела по обочинам дороги, опустив головы. На их измученных лицах лежала печать полнейшей покорности судьбе. Мы проехали еще с километр, и тут, возле деревянного моста, нас задержал пехотный майор из штаба дивизии, он направлял отступавших в места сбора. Тут же сапёры минировали мост. Майор проинформировал нас о противнике и сообщили, что наша батарея должна держать под обстрелом дорогу около Скаудвилля, дабы задержать наступающие немецкие танки, пока не подойдет танковая дивизия Черняховского (в конце войны он был в звании генерал-полковника и командовал фронтом), у Скаудвилля мы догнали батарею, стоявшую по обочинам дороги и поджидавшую нас. По дороге двигались грузовики, легкие орудия, которые тянули лошади, танкетки, двуколки — издали казалось все это сплошной лентой.
В это время из-за леса вынеслись три немецких самолета-разведчика, промелькнули над нами и начали набирать высоту, одновременно разворачиваясь вдоль дороги. Началась паника. Успевшие убежать в лес — спаслись. Самолеты один за другим, с небольшими интервалами, со страшным ревом неслись вниз, пуская пулеметные очереди. Мы бросились с дороги, но камни и стрельба прижали нас к земле. После третьего налета самолеты набрали высоту и улетели к границе. Поднявшись с земли мы пошли к нашим машинам и орудиям. Все было цело. Только кругом слышались стоны раненых, лошадиное ржание, треск горевших машин и барабанной дробью взрывались пулеметные ленты… Показавшийся из-за леса луч солнца осветил страшную картину. Собравшись вместе мы направились по проселочной дороге. Километров через пять остановились и комбат выслал разведку; через полчаса она вернулась и сообщила, что путь свободен. Поехали дальше. Перевалили высоту и только спустились с холма, как попали под артиллерийский обстрел. Все выбежали из машин и побежали к лесу. Первый снаряд просвистел над головой и разорвался сзади. Я бросился на землю, чувствуя что задыхаюсь от бега, сердце так колотилось, словно ударялось о что-то твердое. Орудия ударили несколько раз порознь, а потом залпом, перенеся огонь вправо, влево. Взметнулась земля, все заволоклось дымом, пеплом. Слышался шум скошенных сосен, напоминавший треск деревьев на большом костре… Я как бы сросся с землею. Пушки били минут 15, потом сразу все стихло. Поднявши голову я увидел, как комбат показывал рукой в сторону машины. Когда все собрались, мы двинулись дальше. Дорога становилась все хуже и хуже, машина прыгала, наклонялась, казалось вот-вот перевернется. Километров через пять остановились и лейтенант Быков рассказал подробности первого часа войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.