Иногда Дику думалось, что он «осознал существование патического языка, которым обращаются ко мне все живые существа, и когда моё понимание расширилось… понял, что тем же языком говорят со мной с небес, особенно по ночам. Я буквально прозрел: информация поступает к нам, прямо-таки бомбардирует нас со звёздного свода». Патический — значит «связанный со страданиями». Тут просится параллель с буддизмом, первая благородная истина которого постулирует, что жизнь есть страдание. Но, как отмечает Дик в «ВАЛИСе», Хорславер Фэт «не понимает, что такое Будда… Я этого не говорил, но технически он стал Буддой. Вряд ли мне стоило его просвещать. В конце концов, если уж ты Будда, должен сам догадаться». Напомню ещё раз: это Филип Дик говорит про самого Филипа Дика.
Иногда Дику думалось, что в него подселился дух его друга, покойного епископа Джеймса Пайка. Эта версия объясняла говорение Фомы на греческом и древнееврейском, но не объясняла того, что внутренние монологи Дик вёл на койне — «общем греческом», языке Нового Завета. Дик узнал об этом, когда записал отдельные фразы на этом языке и отнёс их профессору из Университета штата Калифорния в Фуллертоне. Стоит добавить, что жена Дика (четвёртая) Нэнси Хэкетт была приёмной дочерью любовницы епископа. Через несколько лет Дик сделает епископа Пайка и других причастных героями романа «Трансмиграция Тимоти Арчера».
Иногда Дику думалось, что с ним играет сонм древних богов — Аполлон, Афина Паллада и так далее. Иногда — что внутри него имеет место теофания, самораскрытие божественного. Иногда — что пробудилась его генетическая память. Иногда — что с ним говорит безумный гностический демиург. Или тайно управляющая миром раса, восходящая к фараону Эхнатону. Или розенкрейцеры.
Иногда Дик трактовал откровения по Гераклиту, Рихарду Вагнеру, Мирче Элиаде, Книге Перемен, Книге Мёртвых, Книге Пути и Силы и так далее.
Иногда Дику думалось, что всё дело в ВАЛИСе, он же, видимо, Бог. ВАЛИС — это Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система, «возмущение в поле реальности, где формируется спонтанный самоуправляемый негентропический вихрь, самопроизвольно переводящий среду в категоризированную информацию. Характеризуется наличием псевдосознания, цели, разума, роста и строгой дисциплины». В романе «ВАЛИС» сказано, что это определение взято из шестого издания Большой советской энциклопедии (1992 год). Сам роман написан в 1978-м. Как говорят врачи герою «Помутнения», «если у вас не пропадёт чувство юмора, пожалуй, вы своего добьётесь».
[С точки зрения A.R.L. тут важно отделить инструментарий от идеи. Идея заключается в том, что Дика пытаются освободить из Чёрной Железной Тюрьмы. A.R.L. стучит в её стены и бросает послания в зарешеченное окно; сидящий в Тюрьме может объяснять эти стуки и эти письма как угодно, не правда ли?]
НАШИ ДРУЗЬЯ ИЗ СТАЛИНА-74
18 марта 1974 года случилось новое провозвестие: Дик получил письмо из СССР. В «ВАЛИСе» оно описывается так: «Письмо прислал мужчина, о котором Фэт раньше никогда не слышал (да он и не имел привычки получать письма из Советского Союза) и который просил: (1) фотографию Фэта; (2) образец почерка Фэта, особенно его подпись». Проще говоря, автограф. В биографии Дика пера Эмманюэля Каррера «Я жив, это вы умерли» утверждается, что письмо было из Таллина, Эстония.
[По случайности я живу именно в Таллине, Эстония, но у меня алиби — в 1974 году я ещё не родился. Мне жутко интересно, какой такой эстонский фэн в семидесятые, когда Дик на русском не издавался, сумел прочесть книги фантаста и вызнать его калифорнийский адрес. В Эстонии, конечно, с западными книгами было попроще, чем в России. У меня есть две кандидатуры — люди, о которых я знаю, что они читали в 1970-х годы американскую фантастику, — но один из них (поэт-мистик) давно мёртв, а второй (писатель-мистик) который месяц скрывается в Исландии, отключил мобильный телефон и недоступен для общения. A.R.L. на этот счет таинственно молчит.]
Дик вроде бы испугался. Фэт в «ВАЛИСе» точно испугался, но Дик, как сообщила мне Тесса, вступил с эстонским фэном в переписку. Так или иначе, таллинское письмо лишь предвещало нечто большее. Ночью Дику приснилось, что два дня спустя придет куда более важное письмо от женщины, которую звали (во сне) Садасса Ална. Дик сообщил об этом Тессе. Напослезавтра письмо и правда пришло. Как указано в «ВАЛИСе», оно содержало ксерокопию двух рецензий нью-йоркской левой газеты «Дэйли Уорлд» на книги гражданки СССР, кажется, члена Коммунистической партии, живущей в США и умеренно критиковавшей капитализм. В рецензиях были подчеркнуты слова decline (упадок) и death (смерть).
Филип Дик воспринял это письмо как намёк: он пал жертвой опытов, проводимых с благословения Компартии. Сам Дик придерживался левых взглядов, но партию активно не любил (во «Всевышнем вторжении» он срастил ее с христианством и исламом и поставил управлять Землёй). Перепугавшись окончательно, Дик позвонил… в ФБР, по сути — в тайную полицию Империи. Что заставило его так поступить? Никто этого не знает, но у меня, пусть я и не Фил, есть теория.
