Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи - [25]

В питании эта черепаха — активный конкурент таких полезных промысловых рыб, как сазан, сом, верхогляд, желтощек и другие. Кроме того, она в большом количестве поедает икру рыб, нерестящихся на траву в пойменных озерах и протоках, и лососевых рыб, нерестящихся в донном галечнике таежных рек.

Корней Гаврилович решил во что бы то ни стало добыть черепаху, чтобы изучить содержимое ее желудка, а мясо можно будет употребить на суп, оно почти не отличается по вкусу от гусиного. Он шуровал палкой в болотце до тех пор, пока черепаха не вцепилась в нее намертво. Тогда он вытащил ее на берег и в таком положении принес в лагерь.

Возле очага уже хлопотали Сергей и Юрий, варили уху. Улов оказался отличный: два ленка и небольшой таймень. Завидя шефа с черепахой на палке, они пришли в изумление.

Пока Кузьмич доваривал уху, ребята, вооруженные ножом и скальпелем, принялись вскрывать черепаху, предварительно умертвив ее. Желудок ее оказался заполненным мелкой рыбешкой — мальками осенней кеты.

— А ну-ка, подсчитайте вес пятидесяти взрослых кетин! — обратился Бударин к своим ученикам. — Минимум полтора центнера — годовое пропитание одного человека! Ну а теперь пора завтракать да браться за дело.

ДЕТЕНЫШИ И ДЕТОУБИЙЦЫ

Как и всегда после урожайного года в тайге, Большая семья нынешней весной увеличилась — ее поголовье почти утроилось. Одна лишь Хара принесла двенадцать полосатых поросят. Первые три дня она совсем не вылезала из своего тайна, надежно укрытого под кучей валежника и лесной ветоши: нужно было дать им окрепнуть да и самой отдохнуть после родов. Поросята в это время только сосали молоко и спали под шерстистым, теплым брюхом матери. Но с каждым днем они становились все более активными, и на четвертый день Хара вылезла с ними из своей темницы на свет. Сначала полосатое племя льнуло к ее ногам, боясь отойти в сторону хоть на шаг, но вскоре освоилось и стало шустро искать корм вокруг. Детенышей манили аромат прошлогодних листьев, молодая зелень, проснувшийся весенний лес.

Уже через неделю поросята сделались настолько любопытными, что того и гляди разбегутся и попадут в лапы хищников. Кстати, к этому времени выводок уже недосчитывался двух поросят. Одного унесла рысь Фура, а другого украла отшельница Эдуни! Эта угрюмая притвора умела великолепно затаиваться и прикидываться мертвой, и не только в минуты опасности, но и на охоте. Надоедят улитки и лягушки, слизняки и мыши, и Эдуни начинает поиски птичьих гнезд, лежек зайчихи с выводком, мелких детенышей копытных.

Через две недели Хара перекочевала с выводком на склон Горбатого хребта, в заросли дубняка. Скоро туда перебрались и другие многодетные семьи. Своим шумом и визгом поросята выдавали место выпаса стада, и из-за этого секачи, особенно такие умудренные, как Ухуру, старались держаться подальше от суматошной Большой семьи и паслись в одиночестве. Вся забота о сохранении детенышей ложилась только на матерей. Потому-то мудрейшая в стаде старая Хара и стала вожаком Большой семьи.

Но что она может сделать безоружная, ведь у нее нет таких клыков, как у Ухуру! А хищники уже тут как тут. Первыми пронюхали о появлении Большой семьи в зарослях дубняка росомахи Буга и Уга. Они устраивали засады где-нибудь поблизости и поджидали добычу.

Но росомахи держали ухо востро; не ровен час, появится сам Великий пастух Большой семьи, владыка Моховой пади Амба-Дарла. Его приближение выдавали не только легкие шорохи, но и специфический запах, который росомахи улавливали при попутном ветре за добрую сотню метров. Во время таких визитов Буга и Уга потихоньку убирались подальше. В эту пору найти пропитание не составляло большого труда: детеныши вывелись не только у Большой семьи.

Если спуститься на дно какой-нибудь долинки, особенно вблизи кедрача, то попадешь в места выпаса изюбров. У них тоже сейчас детеныши. Прислушайся в тихие сумерки, когда каждый шорох слышен за сотни метров, и до тебя долетит короткий жалобный крик, похожий на телячье мычание. Это изюбренок, затаившийся где-то между старых колодин на мягкой постельке из лесной, ветоши, зовет мать. Буга и Уга не торопятся туда сломя голову, они ждут, когда щелкнет где-нибудь копыто по валуну. Потом услышат, как зачмокали губы у соска: значит, мать подошла. Тогда и надо красться, наверняка выйдешь безошибочно на добычу по свежему запаху парного молока.

А хочешь поймать зайчонка, иди в светлые березняки, на какой-нибудь увал — отрог Горбатого хребта. Там любимое место самок зайца-беляка, когда они начинают котиться. Их шубки, белые даже летом, почти незаметны среди березовых стволов, а серые шубки детенышей отлично сливаются с прошлогодней травой и листьями, ставшими теперь мягкой ветошью. Но это вовсе не препятствие для пронырливых детоубийц. У них дьявольски развиты слух и обоняние, они необычайно осторожны и прекрасно ориентируются в дебрях в любое время суток; вот почему так привольно живется им в весеннюю и летнюю пору, когда обитатели тайги приносят детенышей.

Так же привольно живет в эту пору и разбойная семейка прожорливой хищницы куницы Харзы. Она, как и росомаха, пожирает чужих детенышей, даже детенышей копытных животных. Но у Харзы есть преимущество перед Бугой и Угой: она отлично лазит по деревьям.